Записи - [38]

Низость и пошлость мотивов у начинающих курить — быть как все, боязнь насмешек, желание придать себе веса. Одновременно — психология труса и жулика. Отсюда отчуждение от семьи и друзей. Эстетически — это пошлость, особенно невыносимая у девиц. Психологически — курение открывает дверь всему запрещенному, порочному.

Курение и всякий наркоз затмевают наше чувство чистоты, целомудрия. Первая папироса — первое падение, потеря чистоты. Не ложное пуританство, а непосредственное чувство и глубокое убеждение в этом побуждают меня это тебе сказать. Спроси всякого курящего — несомненно, начало курения было для него в каком–то смысле падением».

«Держись проще и веселее. Христианин вовсе не должен представлять собой какую–то мрачную фигуру, изможденную аскетическими подвигами и служащую укором для других людей. Если даже это у тебя и совсем искренно — все равно — долго так не прожить, и реакция может быть как раз в обратную сторону. Не думай вовсе о внешнем — оно должно быть естественным результатом внутренней жизни и проявляться само собой».

«…Тебя смущает твоя робость и застенчивость в сношениях с людьми. Постепенно, от практики разовьется некоторая наглость, если тебя это может утешить. Но главное — это яркое доказательство сидящего в нас самолюбия».

«Как сделать, чтобы не было скучно с человеком? — Надо понять, что Бог творит Свою волю о нас через людей, которых Он посылает нам. Нет случайных встреч: или Бог посылает нам нужного нам человека, или мы посылаемся кому–то Богом, неведомо для нас.

Мы умоляем Бога о помощи, а когда Он посылает нам ее через определенное лицо, мы отвергаем ее небрежностью, невниманием, грубостью».

«Ты спрашиваешь меня про «тесные врата», почему непременно «тесные»? Нельзя ли было, чтобы и здесь, в Церкви было легко жить?

Эта необходимость обусловлена общей испорченностью, поврежденностью человеческой природы (грех, смерть). Страдания имеют и положительную силу и смысл. Человек духовно растет, если мужественно, с готовностью идет на них. Невозможно уже легко и радостно жить в этом мире страданий».

«Я думаю, в основе твоих душевных недомоганий лежат две причины: 1) чрезмерная занятость собой и, как результат, — малая занятость окружающими, и 2) малая любовь ко Христу. Эта любовь есть основа и корень всякой духовной жизни и силы, и ее нужно в себе растить и воспитывать. Начни хоть с такой неотразимой мысли, что прекраснее Христа не было никогда ничего во всю человеческую историю. Если ты возьмешь всех Наполеонов, Цезарей, Александров, всех гениев и вождей человечества, — во всех них ты найдешь пятна, нечистоту; и только в кротком Сыне Марии ты увидишь все прекрасное, все желанное, о чем когда–либо грезило человечество. Всматриваться в этот образ, выяснять и углублять его в себе, жить мыслью о Нем, отдавать Ему свое сердце, — это и есть жизнь христианина. Если это есть, тогда и полная тишина сердечная, тот мир, о котором говорил Св. Исаак Сирин: «Умирись с собой, и мирятся с тобою небо и земля».

«Ты спрашиваешь, что самое главное в религии, если не нравственная сторона? — Не менее важны Таинства, догматы, обряды, а самое главное — реальное соединение с Богом и приготовление своей души к бессмертию».

«Относительно религиозности Толстого и Руссо дело обстоит так. Религия дело сложное. Вино, например, состоит из воды, спирта, ароматических и красящих веществ и т. д. Так и религия — в ней есть спирт догматов, ароматические вещества культа и обрядов и нравственные правила–вода. Вот Толстой и Руссо одну эту воду и видели».

«Вопрос о выборе карьеры очень труден, но, в случае если есть ясно выраженное призвание, надо слушаться прежде всего этого голоса; это даже практически выгоднее, т. к. выбор карьеры не по призванию, а по соображениям побочным делает людей всегда работниками второго сорта, не талантливыми и не вдохновенными».

«Твое сокрушение о том, что ты не можешь постигнуть Бога, очень законно, — т. к. именно одно из свойств Бога — его непостижимость. И, если бы полное постижение Его нами, существами ограниченными, стало возможно, оно означило бы ограниченность, конечность Его, т. е. неполноту Божества. Вообще наши познавательные методы недостаточны в деле Богопознания и не надо торопиться эту свою ограниченность принимать за ограниченность того, что мы хотели бы постигнуть. В нас заложена бессмертная божественная душа, которая и через эту ограниченность тянется к Богу. Вся ошибка в том, что люди сулят о Боге, пребывая вне Бога. Ни в одном человеческом деле не допустима такая недобросовестность. Никто не возьмется лечить людей, не изучив медицину, не начнет строить дома, не имея специальных познаний; отчего же о делах божественных судят строже всего люди, далеко от этой области стоящие? И, вместе, — как смиренны те, кто преуспел в деле Богопознания. Можно сказать, что смелость суждений о Боге — обратно пропорциональна близости к Нему».

«С Евангелием у тебя «ничего не выходит», во–первых, потому, что не хватает воображения. Евангельские слова не дают тебе живого образа Христа; для этого надо твое собственное усилие. Во–вторых, ты мало любишь Христа, иначе ты бы с жадностью читал и перечитывал эту единственную книгу о Нем и находил бы все новые и новые подробности и оттенки.