Запев - [74]
— Не против, — улыбнулась Книпович.
— Вот и замечательно. Но учтите, от вас с Ванеевым будет многое зависеть. Соглашайтесь на все, что потребуют «наши друзья». Конечно, поступаться основной линией мы не будем, но и слепо упорствовать по мелочам — тоже…
В интересах дела Книпович получила условное имя: Дяденька.
Петру показалось забавным и само это имя, и неожиданное соединение прозвищ Ванеева и Книпович: Минин. Дяденька. А можно и по-другому — Дяденька Минин.: И так, и эдак складно. Впрочем, у хороших людей и прозвища хорошо сочетаются…
В те же дни Владимир Ильич, а с ним Кржижановский и Старков побывали в кружках у Петра за Нарвской заставой.
Узнав в Ульянове человека, которому перед рождеством 1894 года он показывал Путиловский завод, Карамышев раздурачился:
— Ба, знакомые все лица! Как говорится, гора с горою не сходится, а человек…
— О горах помолчим, — не дал ему договорить Зиновьев. — Не любой камень — гора. Не любой человек — камень.
Зиновьев Ульянову понравился — независимостью и глубиной суждений, твердостью взглядов, достоинством.
Петр и сам по-иному взглянул на Бориса Ивановича. Еще полгода назад при подобной встрече Зиновьев держался бы скованно, говорил нескладно, а теперь откуда-то уверенность появилась, магнетический блеск в глазах, свобода и точность речи. Вероятно, от той ответственности, которую он взял на себя, согласившись быть рабочим организатором вместо Иванова — Киськи. Рядом с Шелгуновым, Бабушкиным, Меркуловым и другими «стариками» нельзя быть размазней, они воздействуют не столько словами, сколько личным примером.
И помощники у Зиновьева подобрались толковые — Шепелев, Морозов, Богатырев, тот же Карамышев. За каждым — десятки людей, дел… Перебрался на Путиловский Филимон Петров, «крестник» Петра. Поначалу он держался отчужденно, избегал оставаться с Петром наедине. И тогда Петр сам заговорил с ним — об Антонине Никитиной, о своем к ней отношении. Филимона его откровенность обескуражила, но и обрадовала. Он перестал хмуриться, отмалчиваться, стал естественным, легким, из одной крайности впал в другую: сделался тенью Петра.
Вокруг Филимона образовался еще один кружок.
Ульянов и его спутники остались довольны постановкой работы у путиловцев. Побывали они и в других районах, будто инспекцию сделали.
На одном из собраний группы, обрисовав свои впечатления от встреч в рабочих кружках, Владимир Ильич сказал:
— За последние месяцы наши ряды выросли и прежде всего за счет новых активистов, осознанно понимающих необходимость соединения стачечной борьбы с революционным движением против самодержавия. Настала пора подумать о своей газете, о дальнейшем росте за счет слияния с другими марксистскими сообществами — сначала в Петербурге, затем и в других городах. Но идти к этому можно, лишь перестроив свои ряды, опираясь на опыт, приобретенный методом проб и ошибок. Что я имею в виду? Прежде всего нам следовало бы резко сузить распорядительный центр, расширив при этом районные комитеты руководителей. По сути дела, такие комитеты уже сложились или складываются. Осталось лишь более четко обозначить их, определить круг дел и ответственность, причем не только за развертывание прямой агитации, но и за дисциплину, конспирацию, подбор товарищей на местах…
И вновь Петра поразила стремительность, с какой начал действовать Ульянов после возвращения из-за границы. Как искусный шахматист, он умеет видеть на много ходов вперед. Откуда в нем такой редкостный дар?
Но вслух Петр сказал другое:
— По-моему, распорядительный центр давно существует: Ульянов, Кржижановский, Старков. Их усилия видны всем. Предлагаю закрепить за ними эту обязанность публично…
— …и поручить им подготовить предложения по районным комитетам к следующей нашей встрече, — добавил Ванеев.
— Почему обязательно к следующей? — возразила Зинаида Павловна Невзорова. — Мне кажется, надобности в такой оттяжке нет. Мы вполне можем обсудить этот вопрос сейчас, хотя бы в главных чертах, а позже сделать необходимые уточнения.
— Но мы не приняли решения по распорядительному центру!
— А разве были другие предложения?
Только теперь Петр заметил, как изменился в лице Радченко: лоб прорезала глубокая морщина, глаза сделались маленькими и сердитыми, будто выцвели, усы слились с бородой… Э, да Степан крепко обижен.
«На меня, — вдруг понял Петр. — За то, что не предложил ввести его в распорядительный центр… А правда, почему я не предложил? Ведь у него в руках финансы, адреса, организационные вопросы… — И сам же ответил: — Потому что Степану ближе старые приемы работы. Он отстаивает замкнутость как главное условие нашей безопасности. Его можно понять, но это связывает нас по рукам и ногам. Пусть Кржижановский и Старков не так опытны и предусмотрительны, как он, зато они умеют заглядывать вперед, ладить с людьми, все делать творчески. Это и ценит в них Старик. Дороги связи, которые складываются естественным путем, а не навязываются. Так что прости меня, Степан, но ведь насильно мил не будешь…»
Заметив его взгляд, Радченко отвернулся.
Рядом с ним нахохлился Малченко.
Трудно, ох как трудно перестраиваться в пути, но что делать, если без этого не обойтись.
В название романа «Мужайтесь и вооружайтесь!» вынесен призыв патриарха Гермогена, в 1612 году призвавшего соотечественников на борьбу с иноземными завоевателями. В народное ополчение, созданное тогда нижегородским старостой Кузьмой Мининым и князем Пожарским, влилась и сибирская дружина под началом стрелецкого головы Василия Тыркова.Широкое художественное полотно, созданное известным сибирским писателем, рисует трагизм Смутного времени и героизм сынов Отечества.
Новый роман Сергея Заплавного «Клятва Тояна» обращен к истории Сибири, России. В нем рассказывается о рождении Томска, которое пришлось на времена первой русской Смуты, удивительно напоминающей события сегодняшних дней.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».
Лев Кокин известен читателю как автор книг о советской молодежи, о людях науки («Юность академиков», «Цех испытаний», «Обитаемый остров»). В серии «Пламенные революционеры» двумя изданиями вышла его повесть о Михаиле Петрашевском «Зову живых». Героиня новой повести — русская женщина, участница Парижской Коммуны. Ораторский дар, неутомимая организаторская работа по учреждению Русской секции I Интернационала, храбрость в дни баррикадных боев создали вокруг имени Елизаветы Дмитриевой романтический ореол.Долгие годы судьба этой революционерки — помощницы Маркса, корреспондента Генерального Совета I Интернационала — привлекала внимание исследователей.
Валерий Осипов - автор многих произведений, посвященных проблемам современности. Его книги - «Неотправленное письмо», «Серебристый грибной дождь», «Рассказ в телеграммах», «Ускорение» и другие - хорошо знакомы читателям.Значительное место в творчестве писателя занимает историко-революционная тематика. В 1971 году в серии «Пламенные революционеры» вышла художественно-документальная повесть В. Осипова «Река рождается ручьями» об Александре Ульянове. Тепло встреченная читателями и прессой, книга выходит вторым изданием.
Армен Зурабов известен как прозаик и сценарист, автор книг рассказов и повестей «Каринка», «Клены», «Ожидание», пьесы «Лика», киноповести «Рождение». Эта книга Зурабова посвящена большевику-ленинцу, который вошел в историю под именем Камо (такова партийная кличка Семена Тер-Петросяна). Камо был человеком удивительного бесстрашия и мужества, для которого подвиг стал жизненной нормой. Писатель взял за основу последний год жизни своего героя — 1921-й, когда он готовился к поступлению в военную академию. Все события, описываемые в книге, как бы пропущены через восприятие главного героя, что дало возможность автору показать не только отважного и неуловимого Камо-боевика, борющегося с врагами революции, но и Камо, думающего о жизни страны, о Ленине, о совести.
Леонид Лиходеев широко известен как острый, наблюдательный писатель. Его фельетоны, напечатанные в «Правде», «Известиях», «Литературной газете», в журналах, издавались отдельными книгами. Он — автор романов «Я и мой автомобиль», «Четыре главы из жизни Марьи Николаевны», «Семь пятниц», а также книг «Боги, которые лепят горшки», «Цена умиления», «Искусство это искусство», «Местное время», «Тайна электричества» и др. В последнее время писатель работает над исторической темой.Его повесть «Сначала было слово» рассказывает о Петре Заичневском, который написал знаменитую прокламацию «Молодая Россия».