Запертое сердце - [4]

— Что они могут предложить вам — вам, который стремится к совершенству и который считает себя знатоком? Ее тирада позабавила герцога, но он промолчал.

— Если бы вам, как Парису, пришлось бы выбирать между нами, — заявила темноволосая красотка, — я знаю, кому вы отдали бы золотое яблоко.

— Это ты так считаешь, — бросила Эми, — но не мы!

Сюзанна презрительно взглянула на нее.

— Ты нам мешаешь, Сюзанна, — сказала Розетта. — Господину герцогу с нами весело, и ни ему, ни нам не доставляет удовольствия слушать, как ты, подобно петуху, взлетевшему на навозную кучу, начинаешь с ликованием сообщать всему миру, как ты прекрасна.

Сюзанна, в облике которой проглядывала агрессивность, театрально заломила» руки. В ее глазах, обращенных на герцога, читался призыв.

— Вам решать, сударь, — вкрадчиво проговорила она и надула свои пленительные губки.

Но и Эми, и Розетта тоже повернулись к герцогу, и теперь все три женщины, затаив дыхание, ждали, какой он вынесет приговор.

— Если меня не подводит мое знание мифологии, — наконец медленно проговорил герцог, — то богини, представшие перед Парисом, который должен был выбрать из них самую красивую, показали ему все свои прелести.

На мгновение повисла пауза, потом Сюзанна, тихо рассмеявшись, спустила с плеч платье, которое спало к ее ногам. За ней последовали Эми и Розетта.

Даже не пошевельнувшись, герцог лениво произнес:

— А золотое яблоко — это значит?..

— Ну, конечно же, провести с вами ночь, сударь, — ответила Сюзанна.

Герцог продолжал разглядывать стоявших перед ним трех женщин, каждая из которых с гордостью считала, что именно ей достанется приз.

Однако они не особо отличались друг от друга: у Сюзанны была более тонкая талия, но более широкие бедра по сравнению с Розеттой, в то время как у Эми была самая пышная грудь.

Наконец герцог заговорил, и, хотя голос его звучал абсолютно равнодушно, было заметно, что ему нравится этот спектакль.

— Единственным дипломатичным решением будет разделить приз на три части, — заключил он. — К счастью, моя кровать достаточно широка!

Его ответ поверг в изумление всех троих, однако они приняли его предложение без малейшего смущения.

Герцог взглянул на своих гостей и понял, что завтра газеты, без сомнения, будут утверждать, что вчера в его доме происходила «дикая оргия, достойная времен Римской империи».

Подняв с пола свое платье и прикрыв им грудь, Сюзанна наклонилась к герцогу.

— Чего мы ждем? — спросила она.

— Ты слишком нетерпелива, Сюзанна, — произнес он, встретившись с ней взглядом, — однако ты всегда этим отличалась.

— Я нетерпелива, когда дело касается вас, — ответила Сюзанна. — Я горю желанием доказать этим двум жалким крысам, вылезшим из сточной канавы, как они тупы и невежественны в том, что называется «искусство любви».

Герцог собрался было что-то сказать, но тут к нему приблизился лакей в напудренном парике и в алой с золотом — фамильные цвета Савинь — ливрее.

— Только что прибыло с нарочным, господин герцог, — сообщил он, протягивая серебряный поднос, на котором лежало письмо.

Герцог с полным равнодушием взглянул на белый конверт и уже поднял руку, чтобы отослать лакея, но тот быстро добавил:

— Нарочный прибыл из замка Савинь, господин герцог.

Герцог резко выпрямился и взял письмо. Вскрыв его, он быстро пробежал глазами листок и поднялся. Не сказав ни слова трем женщинами, которые ждали, когда он пригласит их в спальню, даже не взглянув на них, он вышел из комнаты. Лакей последовал за ним.

Трясясь в карете по ухабистой дороге, его высокопреосвященство кардинал де Рошешан подумал, что нет ничего прекраснее, чем так называемый «Сад Франции».

Огромную роль в превращении этой части страны в райский уголок сыграли не только величественные и прекрасные замки, но и дующие с Атлантики ветры, которые, достигая даже Тура, расположенного в двухстах километрах от побережья, создавали уникальные климатические условия.

Широкая и плодородная долина имела очень необычную форму, из-за которой ее стали называть «улыбкой Франции», так как она вызывала в памяти лик Моны Лизы.

Такое название было вполне обосновано, потому что Леонардо да Винчи последние два года своей жизни провел в долине Луары в маленьком замке недалеко от Амбуаза.

В отличие от других рек мира, Луара славилась тем, что с ее берегами было связано большое количество средневековых романтических историй.

«Очень скоро, — подумал кардинал, — засушливые летние месяцы превратят полноводную реку в множество речушек, которые понесут свои прозрачные воды к золотым песчаным берегам узких островов. А когда на плакучих ивах, растущих у самой воды, появятся нежные листочки, эти острова потонут в зелени».

В небольших виноградниках, покрывавших всю долину, поспеет виноград, из него сделают легкое вино, которое кардинал предпочитал более сладким, приторным винам из других районов Франции.

Однако сейчас его не трогала красота долины Луары, как бывало каждый раз, когда он проезжал по этим местам. Все его мысли были заняты полученным утром известием.

Новость настигла его в замке Блуа, где он решил остановиться по дороге в Париж и дождаться сообщения от герцогини.