Запертое сердце - [2]

— Она была его любовницей? — спросила герцогиня.

— Одной из многих, — ответил кардинал. — Очевидно, он дал ей отставку, и она решила — да простит ее Господь, — что жизнь кончена.

— Женщины… опять женщины! — пробормотала герцогиня.

Помолчав, кардинал заметил:

— Сейчас Аристиду тридцать. Пора бы ему жениться, чтобы иметь наследника.

Герцогиня подняла на него глаза, но его высокопреосвященство безжалостно продолжал:

— Вам, Луиза, не хуже меня известно, что если не появится прямой наследник, титул и все владения перейдут к тому пожилому кузену, который живет на Монмартре среди богемы и который открыто заявил, что является республиканцем и ярым противником не только титулов, но и частной собственности. — Герцогиня тихо застонала.

— Одному Богу известно, что станет с владениями, если он унаследует их.

— А Аристид знает об этом?

— Естественно! — ответил кардинал. — Но, скажу вам честно, его это не беспокоит! Мне кажется, что в настоящее время его вообще ничто не волнует, — резко проговорил он. — Его не волнуют даже женщины, с которыми он обращается как захочет, абсолютно не считаясь с их чувствами, и которых он отбрасывает, как только они наскучат ему. — Губы кардинала вытянулись в тонкую линию, и он процедил:

— А ему очень быстро становится скучно с ними!

— Как можно…. уговорить его жениться? А если он согласится, принесет ли это… пользу?

— Не имею ни малейшего представления, — сказал кардинал. — Я просто надеюсь, что женитьба заставит его пореже бывать в Париже. Самое ужасное то, что Аристид пользуется дурной славой. Его имя в центре внимания, а вы, Луиза, сами прекрасно понимаете, что значит попасть на страницы бульварной прессы.

Герцогиня тихо вздохнула.

— Я все время молюсь о том, чтобы Аристид женился и подарил мне внука, — промолвила она, — а еще лучше — внуков и внучек. Я всегда жалела, что у меня не было возможности иметь несколько детей.

— Во всяком случае, сознание, что у него есть сын, сделало последние дни Леона счастливыми, — попробовал утешить ее кардинал.

— Вряд ли он был бы счастлив, если бы увидел, каким стал Аристид, — заметила герцогиня.

— Вот поэтому мы, Луиза, и обязаны что-то предпринять.

— Вы поговорите с ним о женитьбе? Кардинал покачал головой.

— Нет, Луиза, это должны сделать вы.

Он встал с кресла и направился к окну. Он ступал по великолепному старинному ковру, его красная сутана колыхалась в такт его шагам. В этот момент через окно в комнату ворвался поток солнечного света, и бесценные сокровища, украшавшие замок, засияли в его лучах.

Можно назвать чудом то, что замок Савинь уцелел во время террора 1793 года. В отличие от других, расположенных неподалеку замков, Савинь не был разграблен, а дед нынешнего герцога, мудрый в своем предвидении, спрятал в потайном месте, куда не смогли бы добраться революционеры, наиболее ценные сокровища, которые в течение многих веков передавались из поколения в поколение.

Сейчас все было возвращено на свои места, и кардинал подумал, что замок стал одним из красивейших во Франции. Может, он судит предвзято, но он очень любит замок Савинь, который впервые увидел в молодости, когда его кузина, красавица Луиза, вышла замуж за герцога.

Кардинал взглянул на расстилавшийся за окном огромный сад, в котором между деревьями бродил пятнистый олень. Вдали кардинал увидел серебристую гладь Луары.

На обоих берегах реки располагалось много замков. Когда в пятнадцатом веке англичане выгнали Карла VII из Парижа, он большую часть времени проводил в Type и в этих местах. За последние два века любовь Карла VII к Турену разделили почти все его преемники на французском троне.

Частые поездки короля в долину Луары заставили высшую знать страны последовать монаршему примеру. Движимые желанием перещеголять друг друга в роскоши и величии, придворные строили огромные замки, многие из которых в средние века служили крепостями.

Но в эпоху Возрождения они были перестроены и превратились в истинные шедевры архитектуры. Богатое и разнообразное внешнее убранство и совершенство линий делали каждый замок неповторимым, превращая Турен в сказочную страну.

Владельцы замков, спасавшиеся от революции за границей, вернулись домой, и перед ними встала тяжелейшая задача полностью обставить огромные, пустые, изуродованные революционерами комнаты.

«Но как бы ни было трудно, — думал кардинал, — дело стоит того. И если владельцы соседних замков взвалили на себя эту тяжкую обязанность, почему бы герцогу де Савинь не последовать их примеру?»

Вспомнив, что его ждет герцогиня, он отвернулся от окна и подошел к камину.

— Луиза, на свете существует единственный человек, — сказал кардинал, — который способен заставить Аристида понять, что от него требуется, и этот человек — вы!

— Но как? И почему вы думаете, что мои слова возымеют на него какое-то действие? Я уже и не вспомню, когда он в последний раз послушался моего совета.

— У меня такое чувство — хотя я могу и ошибаться, — что он все еще любит вас, правда его любовь выражается в несколько необычной форме, — медленно проговорил кардинал. — Мне кажется, его может привести в чувство известие, что вы при смерти.