Запасной козырь - [33]
— А наркоконтроль уже занялся, — равнодушно сообщил Полковник и вдруг как будто приподнялся весь. — Ты что, блатной, память потерял? — вытащив из пиджака несколько бумажных листов, он разложил их перед Боссом. — Вот протокол, тобой подписанный. Вот экспертное заключение. Вот твоя подписка о невыезде. А вот и самое главное — расписочка: мол, ты все осознал, проникся и готов — по собственной воле, заметь, готов — всячески сотрудничать со следствием. Неужто не узнаешь?
Босс разглядывал лежащие перед ним бумаги, как будто на клубок змей в зоопарке смотрел. Только там змеи за стеклом бронебойным, а тут — вот они, наизготовку, и у каждой — зубищи ядовитые. К горлу подступила тяжелая мутная волна. Так вот почему Топтун сказал «я не при делах». Вот оно что. Слили меня. Скинули в толчок и воду следом спустили… Но почему? За что? Из-за этого сопляка? Да он же только-только появился, мы с ним только-только договорились, он нам еще и медной копейки не заработал.
— За что меня так? — прошептал он, облизнув моментально пересохшие губы.
— Было бы за что, — сквозь равнодушие на лице Полковника проступило что-то вроде брезгливости, — ты бы сейчас здесь, в дорогом ресторане, не сидел. Тебя бы в соседнем овраге бродячие псы догрызали. Но ты в последнее время совсем берега попутал. Неадекватен ты стал, Босс, — привычная кличка прозвучала из уст Полковника как змеиное шипение. — Нам такие люди без надобности. И даже более того. Вредны такие люди. Так что не «за что», а «потому что». И это очень хорошо, что по документам тут Кривенко всем хозяйством командует. Очень даже прекрасно. Он парень, может, и не так чтобы семи пядей во лбу, но вполне сообразительный. И трудолюбивый. И, что еще важнее, без вредных привычек. Вот он нам гораздо больше подходит, чем растерявший остатки мозгов придурок. Чем ты то есть. Настолько больше, что мы и квартирку твою ему отдали.
Дверь кабинета чуть приоткрылась, в щель просунулась рука — довольно волосатая — поставила на пол и скрылась. Котенок приоткрыл один глаз, перекатился на другой бок и снова свернулся клубком.
Босс терял сознание два раза в жизни: один раз — в жестокой тюремной драке, второй — от передозировки. Сейчас, показалось ему, явно подступает третий раз.
— Теперь слушай внимательно, — продолжал Полковник. — Всем твоим друганам уже известно, что ты спалился. И вот про это, — он ткнул пальцем в одну из бумаг, в расписку, должно быть, — тоже известно. Нынче ночью ты сдал всех, кого только мог. Толку, правда, от твоих показаний немного, но, как ты думаешь, не обидятся ли эти… люди на твою излишнюю разговорчивость? А что под кайфом был, так это для них, сам понимаешь, не оправдание. Может, еще сильнее обидятся. А когда такие… люди обижаются… ну, ты сам знаешь.
— И что мне теперь… — договорить Босс не смог: ни губы, ни язык не слушались, зубы выбивали какую-то дикую дробь. Как будто его из теплой баньки на мороз выставили — да так и оставили в сугробе.
Во взгляде Полковника мелькнуло что-то похожее на жалость.
— К маме поезжай. В Батуми. Она старенькая совсем, а ты и думать про нее забыл. Не по-людски это, — он принялся собирать со стола бумаги.
— Какая мама, о чем ты? — если бы не дрожащие руки, Босс, наверное, кинул бы в Полковника царившей в центре стола тяжелой хрустальной пепельницей. — Издеваешься? Она… ее… ее в абхазскую войну еще… зачем? Мало тебе, гад?
Полковника его вспышка почему-то не рассердила, скорее, наоборот.
— Вот адрес, — он выложил на стол довольно пухлый конверт. — Здесь же билет на самолет и твой новый паспорт. Если бы не мама твоя… если бы ее действительно… Лежал бы ты сейчас в овраге, заботы меньше. Исчезни, мразь! Все, разговор окончен. Дуй в аэропорт, и чтоб духу твоего здесь больше никогда не было. Ни в клуб, ни на квартиру не заезжать. Счета твои банковские заморожены. В конверте немного денег, до Батуми с голоду не умрешь, а там устроишься куда-нибудь… сторожем.
— А машина? — неожиданно вспомнил Босс. Вернее, бывший Босс. Он и сам понимал, что это глупо — раз уж все, даже имя, отняли. Но вот — вырвалось.
— Ты что, и это забыл? — Полковник изобразил удивление. — На кого БМВ твой оформлен? Тоже на Клыка? Вот он на нем и уехал. Обрадовался, чуть из штанов не выпрыгнул. Всю жизнь, говорит, о такой тачке мечтал.
И тут на Босса — бывшего, бывшего Босса — снизошло наконец долгожданное беспамятство. Он еще ощутил, как игольно-острые коготки вцепляются ему в ногу, — и провалился во тьму.
Глава 14
Клык с трудом осознавал, что происходит. Все это было настолько дико, словно он попал в какой-то фильм, причем в самую середину — так что непонятно просто все. События мелькали, как в калейдоскопе, то пугая, то изумляя, а то и вовсе заставляя столбенеть от недоумения.
Сперва его усадили в машину Босса и куда-то повезли. Клык начал мысленно прощаться с вольной жизнью. Ясно было, что Босса повязали. Вообще-то туда ему и дорога, надоел хуже горькой редьки, но ведь этот придурок наверняка постарается побольше своих грехов на Клыка перевесить. А грехов там — на десятерых хватит. Правда, далеко не все можно «перевесить». Клык прикинул, что на серьезный приговор наскребут вряд ли, дадут, скорее всего, — с учетом отсутствия судимостей и наличия приличного спортивного прошлого — условно. Ну, скажем, года два-три. Если, конечно, специально топить не станут. «Ну, может, и обойдется, кто я такой, чтоб меня топить? Вот без работы останусь — это действительно облом серьезный», — тосковал он, поглядывая на сидящих рядом с ним на заднем сиденье двоих в штатском. Лица у сопровождающих были равнодушно-бесстрастные. Те, что в голливудских боевиках именуются «покер-фейсом», лицом игрока в покер. Время от времени они с тем же отсутствующим выражением что-то бубнили в свои пуговки-рации.
Казалось, судьба подслушала мечту талантливого режиссера Алексея Соколовского — и осуществила. Но так, как меньше всего на свете он хотел бы. Чувство неизбывной вины поселилось в его душе.Свои разочарования, болезнь, одиночество Алексей считал самыми легкими наказаниями за роковые события. Старинная кожаная папка, которая досталась ему от предков, найденная в ящике письменного стола, неожиданно подкинула Алексею шанс. Шанс изменить свой жребий…
Трудно Андрею Сорокину жить обычной жизнью, если с младенчества он видит чужие мысли. Взросление и развитие его способностей приносит горе не только ему, но и его близким. Изломанные судьбы, предательство и смерть лучших друзей, потерянное имя — следствие его дара. Хватит ли у Андрея сил доверять людям так же, как доверяли ему дельфины в научной лаборатории теплого южного города?
Модный прикид, дорогие часы, общая ухоженность… Она быстро поняла, что такую рыбку неплохо бы иметь в своих сетях. «Ноги от ушей, третий размер, красота натуральная, да еще и с книжкой в руках… Пожалуй, подходит», – подумал он. Мужчина и женщина сошлись. Но не для любви. Не для «поединка рокового». Каждый воспринимал друг друга как орудие для достижения своих целей. И если ее планы банальны, то его расчет коварен и низок.
На нее охотились, ее похищали, ссылали и держали взаперти. А все потому, что она, простая деревенская девушка, обладала необычным талантом, подобным тому, которым были наделены Вольф Мессинг и Ванга. Знание своей судьбы заманчиво. Но Ольге ведать об участи возлюбленного, о доле своих близких совершенно не хотелось. Не из-за того, что пугала ее слава ведьмы, не из-за того, что Оля перестала принадлежать самой себе – потому лишь, что в борьбе с роком даже такой человек, как она, слаб и ничтожен.
Судьба жестоко обошлась с Андреем Шелаевым: кризис 2009 года разрушил его бизнес, жена сбежала с художником, отсудив у бывшего супруга все состояние, друзья отвернулись от неудачника. Он думал, что ему никогда уже не выбраться из той пропасти, в которой он оказался. Именно в этот момент к нему подошла странная женщина и предложила такую сделку, о которой бывалый бизнесмен и помыслить раньше не мог. С легкостью согласился Андрей на… продажу собственных счастливых воспоминаний — жизнь ведь длинная, накопятся новые…
Антон Житкевич сам себя не узнавал. Он, молодой, но уже успешный ученый и весьма перспективный бизнесмен, никогда не веривший в приметы, предсказания и прочую мистику, привыкший полагаться только на факты, вдруг решил сделать татуировку.Впрочем, ничего удивительного. В глубине души, тайно, Антон надеялся, что эта авантюра изменит его судьбу. Как только на спине Антона появилось изображение улыбающейся морды черного кота, перемены грянули как гром среди ясного неба… И это явилось всего лишь началом долгого пути к истине…
В качестве бонуса к первой трилогии "Порождения ночи" предлагаем вам небольшой рассказ "Очарованные луной" из сборника "Моя большая сверхъестественная свадьба", по хронологии идущий после книги "Темная луна". В нем мы узнаем о свадьбе Джесси и Уилла из книги "Голубая луна", а также наконец прочтем правду о природе их любви.
Юлий Львович Герцог, истинный «композитор» криминального мира по прозвищу Кудесник, более четверти века азартно и бесцеремонно посягал на государственную казну и кошельки толстосумов, ненасильственно отбирая излишки. Его жизненным кредо было: «Никогда не облапошивать людей честных, только негодяев. Последние хотят получить нечто в обмен на ничто. Мы же поступаем честно, даем ничто в обмен на нечто…»Ошеломляющие махинации, приводящие в замешательство самых искушенных сыщиков, многоходовые операции, сводящие с ума и разоряющие могущественных воротил мирового капитала, — всё это дело рук Кудесника, великого «гроссмейстера афёр»!…
«Первоклассный, захватывающий, один из лучших романов на протяжении ряда лет…» — так откликнулась американская пресса на появление романа Б. Гарфилда «Кто следующий?»… Страшные новости обрушивались на Вашингтон одна за другой: бомбы террористов разрушили Капитолий… погибли десятки конгрессменов… похищен новоизбранный президент… Роман «Line of succession» — это драматическая история напряженного расследования преступления и поиска исчезнувшего первого государственного лица.Иной ракурс в освещении темы международного терроризма читатель найдет в романе А. Холла «Девятая директива».
Хрупкая, как яичная скорлупа, и твердая, как бетон, — вот две стороны ее натуры. Она может часами мучиться из-за царапины на автомобиле. А может легко переехать того, кто, по ее мнению, этого заслуживает.В сумочке любимый пистолет, «магнум» сорок четвертого калибра; она прекрасно выглядит в дизайнерском комбинезоне для беременных и туфлях на высоком каблуке. На пальце кольцо с бриллиантом за сто тысяч, на запястье часы «Патек Филипп».Красивая женщина, любящая супруга, мать, ждущая появления второго ребенка.
Джим Томпсон — современный классик, признанный исследователь темных сторон человеческой натуры; своим любимым автором его называли такие мастера, как Стивен Кинг и Стэнли Кубрик (поставивший по сценариям Томпсона свои, пожалуй, лучшие фильмы). В сентябре 2010 года на российские экраны вышла поставленная Майклом Уинтерботтомом экранизация романа Томпсона «Убийца внутри меня»; теперь же вашему вниманию предлагается другой его классический роман — «Кромешная ночь».Знаменитый киллер Чарли Бигер по кличке Малый как сквозь землю провалился.
Алексис Леке, популярный французский писатель, известный в России по нашумевшему сериалу «Жюли Леско», рисует в своем детективном романе ошеломляюще подробный психологический портрет убийцы.Тонкое драматичное построение, неумолимо затягивающая в свой омут интрига — одним словом, все составляющие психологического триллера.А метаморфозы, происходящие со следователем в ходе допросов, потрясут даже самых искушенных знатоков жанра.