Запасной козырь - [23]
Советское время агент Тихий вспоминал не столько с отвращением, сколько с недоумением. Многого, ох, многого он тогда по молодости лет не понимал. И в стране, и, что греха таить, в собственной службе. Просто честно исполнял приказы. Хотя многие начальники ему откровенно не нравились, даже пугали. Особенно те, кто приходил «на идеологическое усиление» из партийных органов. Вроде когдатошних комиссаров в армии. Большинство таких «комиссаров» ни уха ни рыла не смыслили в оперативной работе, потому распоряжения отдавали — тупее некуда. Дураки везде есть, успокаивал он себя. Но служба на то и служба, что приказы не обсуждаются, уж тем более не осуждаются — исполняются. Какими бы идиотскими они ни были. Ох, лучше не вспоминать. Насмотрелся он и в Афгане, и в Анголе. Каких ребят они теряли! Теряли просто из-за того, что какой-нибудь столичной штабной шишке что-то эдакое с пьяных глаз примерещилось.
Много позже, когда сам стал старшим офицером, получив в свои руки власть над десятками, а потом и сотнями подчиненных, он, памятуя о том горьком опыте, дал себе что-то вроде зарока: главное — сберечь жизни своих ребят. Да, наша служба, как там говорится, и опасна, и трудна, и от смертельных заданий никуда не деться. Но если ты и сам за своих ребят готов голову положить — хоть буквально, хоть перед вышестоящим начальством, — когда ты всех их знаешь, кто чем дышит, тогда и они за тебя пойдут в огонь и в воду. Потому что всем нутром чуют — зря не пошлют.
Да, того парнишку, что он вытащил недавно из клуба, посылать нельзя никуда. Сперва-то он казался ох каким перспективным, а на деле… Нет, не потянет парень тонкой оперативной работы, моментально проколется. Чеченцы — из тех, что в царские времена звали «немирными», у которых, кроме «убей белого» и «набей карман», других стремлений нет — наловчились определять засланных «кротов» каким-то звериным чутьем. Впрочем, это можно не только про чеченцев сказать — про любых бандитов. Чутье на «контору» у них у всех и впрямь звериное.
Но с Борисом все-таки имеет смысл попытаться. Отчаянный, драться готов хоть с дюжиной соперников — про такого никто не подумает, что «засланный» казачок. Рубаха-парень, для которого главное — ввязаться в схватку, а там хоть трава не расти. А легенду мои аналитики ему отличную придумали. Только Другому про нее говорить пока рано — поглядим, как вербовка пройдет.
— И как же ты собрался его переубеждать? — довольно скептически поинтересовался Другой. — Какие у тебя аргументы против сломанной судьбы его отца?
Тихий вздохнул:
— Ситуация жесткого выбора. Тем более у него и так сейчас момент в жизни переломный, к серьезному выбору он готов. Ну… насколько можно быть готовым в таком возрасте. Сделаем так, что для него на карту будет поставлено все: родители, брат, любимая девушка… Думаю, он выберет правильно.
— И как ты собираешься… — Панкрат медленно водил пальцем по краю коньячной рюмки. Стекло сперва попискивало, а потом выдало целую мелодию, вроде птичьей трели. — Про «все на карту» я понял. Конкретные идеи есть?
— Есть одна, — неохотно сообщил полковник. — Подловатенькая, правда. Но по-другому, видимо, не получится, — вздохнув, он поморщился. Именно в такие моменты ему хотелось послать к черту всю свою работу. А то очень уж тошно. Но тошно не тошно, а необходимо. «Моменты», к счастью или к несчастью, случаются реже, чем гроза посреди января. Исключительный, в общем, случай. Точнее, исключительный парень на глаза попался — никак нельзя такого упустить. Потому что на карту и впрямь слишком много поставлено. В том числе и жизни человеческие.
Генерал смотрел на друга не просто с сочувствием — с пониманием. Банальная фраза «а совесть мучить не будет?» так и не сорвалась с языка. Потому что чего воздух колыхать — будет мучить, еще как будет. Ему ли не знать. Она ведь мучает даже когда ты и не виноват вовсе. Он вспомнил, как Тихий, тогда еще зеленый совсем лейтенантик, вызвался сопровождать «груз 200» — тело их командира взвода — молодой вдове, вдобавок еще и беременной. Могли ведь тогда тыловика какого-нибудь отправить, которому что цинк везти — что картошки мешок. А Тихий написал рапорт — прошу, мол, и все прочее. Стыдно ему стало, что злую весть принесет несчастной девчонке чужой равнодушный человек. Другому, когда он прочитал рапорт, тоже стыдно стало… Теперь вот регулярно на годовщину к вдове приезжают. А мальчишка, оставшийся сиротой еще до появления на свет, уже сам лейтенант. Давно, кстати, в Рязань не звонил, надо бы узнать у начальника училища, как там наш вояка Алешка…
— Ну и чего ты на меня уставился, как на приговоренного? Беспокоишься, как бы меня совесть не загрызла?
«Вот черт проницательный, — подумал генерал, — прямо мысли читает».
— Ну так не беспокойся, — хмыкнул Тихий. — Не загрызет. Я ведь разрешение на операцию у тебя буду спрашивать. Так что ответственность на тебе, пусть твоя совесть тебя и грызет.
Шутка, хоть и горькая, немного разрядила атмосферу.
— Ну ты, Тихий, и ушлый фрукт! — генерал усмехнулся. Что он, в самом-то деле. Вдвоем даже ту ответственность, что выглядит неподъемной, вынести можно. Тем более что особого выбора и нет, хочешь не хочешь, а ответственность на себя брать придется, потому что больше некому. Жизнь не спрашивает, в какой грязи нам приятнее вымазаться. Она просто ставит перед фактом. — Давай выкладывай.
Казалось, судьба подслушала мечту талантливого режиссера Алексея Соколовского — и осуществила. Но так, как меньше всего на свете он хотел бы. Чувство неизбывной вины поселилось в его душе.Свои разочарования, болезнь, одиночество Алексей считал самыми легкими наказаниями за роковые события. Старинная кожаная папка, которая досталась ему от предков, найденная в ящике письменного стола, неожиданно подкинула Алексею шанс. Шанс изменить свой жребий…
Трудно Андрею Сорокину жить обычной жизнью, если с младенчества он видит чужие мысли. Взросление и развитие его способностей приносит горе не только ему, но и его близким. Изломанные судьбы, предательство и смерть лучших друзей, потерянное имя — следствие его дара. Хватит ли у Андрея сил доверять людям так же, как доверяли ему дельфины в научной лаборатории теплого южного города?
Модный прикид, дорогие часы, общая ухоженность… Она быстро поняла, что такую рыбку неплохо бы иметь в своих сетях. «Ноги от ушей, третий размер, красота натуральная, да еще и с книжкой в руках… Пожалуй, подходит», – подумал он. Мужчина и женщина сошлись. Но не для любви. Не для «поединка рокового». Каждый воспринимал друг друга как орудие для достижения своих целей. И если ее планы банальны, то его расчет коварен и низок.
На нее охотились, ее похищали, ссылали и держали взаперти. А все потому, что она, простая деревенская девушка, обладала необычным талантом, подобным тому, которым были наделены Вольф Мессинг и Ванга. Знание своей судьбы заманчиво. Но Ольге ведать об участи возлюбленного, о доле своих близких совершенно не хотелось. Не из-за того, что пугала ее слава ведьмы, не из-за того, что Оля перестала принадлежать самой себе – потому лишь, что в борьбе с роком даже такой человек, как она, слаб и ничтожен.
Судьба жестоко обошлась с Андреем Шелаевым: кризис 2009 года разрушил его бизнес, жена сбежала с художником, отсудив у бывшего супруга все состояние, друзья отвернулись от неудачника. Он думал, что ему никогда уже не выбраться из той пропасти, в которой он оказался. Именно в этот момент к нему подошла странная женщина и предложила такую сделку, о которой бывалый бизнесмен и помыслить раньше не мог. С легкостью согласился Андрей на… продажу собственных счастливых воспоминаний — жизнь ведь длинная, накопятся новые…
Антон Житкевич сам себя не узнавал. Он, молодой, но уже успешный ученый и весьма перспективный бизнесмен, никогда не веривший в приметы, предсказания и прочую мистику, привыкший полагаться только на факты, вдруг решил сделать татуировку.Впрочем, ничего удивительного. В глубине души, тайно, Антон надеялся, что эта авантюра изменит его судьбу. Как только на спине Антона появилось изображение улыбающейся морды черного кота, перемены грянули как гром среди ясного неба… И это явилось всего лишь началом долгого пути к истине…
Романы Боба Джадда, вошедшие в данный сборник, объединяет главный герой — Форрест Эверс.В романе «Финикс» он возвращается в родной город после гибели родителей и оказывается втянутым в водоворот горячих мафиозных разборок.В романе «Трасса смерти» из Форреста — гонщика «Формулы-1» — при помощи новинки, туалетной воды для мужчин — сексуального аттрактанта — пытаются сделать самого притягательного для женщин представителя сильного пола.Литературно-художественное издание.
«Первоклассный, захватывающий, один из лучших романов на протяжении ряда лет…» — так откликнулась американская пресса на появление романа Б. Гарфилда «Кто следующий?»… Страшные новости обрушивались на Вашингтон одна за другой: бомбы террористов разрушили Капитолий… погибли десятки конгрессменов… похищен новоизбранный президент… Роман «Line of succession» — это драматическая история напряженного расследования преступления и поиска исчезнувшего первого государственного лица.Иной ракурс в освещении темы международного терроризма читатель найдет в романе А. Холла «Девятая директива».
Хрупкая, как яичная скорлупа, и твердая, как бетон, — вот две стороны ее натуры. Она может часами мучиться из-за царапины на автомобиле. А может легко переехать того, кто, по ее мнению, этого заслуживает.В сумочке любимый пистолет, «магнум» сорок четвертого калибра; она прекрасно выглядит в дизайнерском комбинезоне для беременных и туфлях на высоком каблуке. На пальце кольцо с бриллиантом за сто тысяч, на запястье часы «Патек Филипп».Красивая женщина, любящая супруга, мать, ждущая появления второго ребенка.
Альтернативный гангстерский эпос от самого культового автора Балканского полуострова. Хроника преступного мира как отражение циничной реальности, где человеку уготована роль вещи. Исповедь городского парня, который волей случая становится профессиональным убийцей… История беспощадного уничтожения собственной личности. Бесконечный путь в точку «икс», откуда никому нет возврата.Зоран Чирич — писатель, переводчик, колумнист — извечный возмутитель литературного спокойствия. Его сравнивают с Марио Пьюзо и Чарльзом Буковски и называют не иначе как «самым печально известным балканским писателем».
Джим Томпсон — современный классик, признанный исследователь темных сторон человеческой натуры; своим любимым автором его называли такие мастера, как Стивен Кинг и Стэнли Кубрик (поставивший по сценариям Томпсона свои, пожалуй, лучшие фильмы). В сентябре 2010 года на российские экраны вышла поставленная Майклом Уинтерботтомом экранизация романа Томпсона «Убийца внутри меня»; теперь же вашему вниманию предлагается другой его классический роман — «Кромешная ночь».Знаменитый киллер Чарли Бигер по кличке Малый как сквозь землю провалился.
Алексис Леке, популярный французский писатель, известный в России по нашумевшему сериалу «Жюли Леско», рисует в своем детективном романе ошеломляюще подробный психологический портрет убийцы.Тонкое драматичное построение, неумолимо затягивающая в свой омут интрига — одним словом, все составляющие психологического триллера.А метаморфозы, происходящие со следователем в ходе допросов, потрясут даже самых искушенных знатоков жанра.