Запах Вереска - [281]

Желтоглазый альфа только скалится диким зверем и рвет в клочья всех, кто смеет ступить на его земли. Он снова то чудовище, о котором с леденящим кровь ужасом шепчутся по углам. Он сжигает и убивает, абсолютно не чувствуя сострадания. Волчий Совет боится его так сильно, что в главном зале воздух густеет от их ужаса, когда он появляется на их пороге. Он нагло скалится им в морды и плюет на мольбы о помощи возмущенных его поведением древних родов.

А внутри тоска. Он терпит ее, сцепив зубы, и все больше отмалчивается. Маркус старается помочь, Диана тормошит и пытается достучаться до него, но без толку. Его племянники только отводят глаза и кидаются исполнять все его поручения. Они, как никто другой, понимают, на что похожа жизнь вдали от пары. А для волка, единожды потерявшего, это сродни медленной смерти. Кай и сам это знает. А еще он знает, что Алану не будет дороги назад, пока он под конец не выжжет тварей, жаждущих Искру. Поэтому он молчит и терпит, пока в один из вечеров в его кабинет не влетает тяжело дышащий Гор и на удивленный взгляд своего вожака отрывисто произносит:

— Огни Блодхарта, милорд. Огни горят! — изумление длится несколько секунд, после чего Кай срывается с места и, не обращая внимания на нарастающий шум слуг, вылетает из особняка.

Вслед ему матерится Крист, и кричит взволнованный Джереми. Но он не слышит их и с упрямством носорога бежит в сторону замка. А внутри насмешливо сверкает глазами тьма и шепчет ему голосом Алана. Он чувствует его сейчас так сильно, как никогда прежде. И чем ближе развалины замка, тем сильней дух Салливана. Он уже слышит стук его сердца, когда перед глазами предстает целый и невредимый Блодхарт. И во всех его окнах горит мягкий золотистый свет. Кайрен смотрит на это, не в силах вымолвить и слова.

— Валгири, стой! — рявкает запыхавшийся Крист, только он уже не слышит.

Высокие двери распахиваются, и его сметает с ног запах Салливана. Он настолько близко, что даже чудится его тень, скользнувшая по лестнице. Кай может поклясться, что слышит в коридоре звук его шагов и этот бесконечный шепот в голове, который ведет его вперед. Все быстрей и быстрей, в их маленькую гостиную.

— Алан?! — он врывается, с грохотом распахнув дверь, и все еще надеется.

Но маленькая гостиная пуста и погружена в мягкий полумрак. В камине потрескивают поленья, и слышен вой ветра за окном. Кайрен растерянно прислоняется к косяку и пытается понять. Здесь запах Алана сильнее всего, и он все еще слышит стук его сердца. Он ловит отголоски эмоций, но все равно понимает, что даже если он и был здесь, то сейчас Блодхарт пуст.

Альфа вдыхает полной грудью, стараясь целиком вобрать в себя эти крупицы чужого присутствия. Пальцы скользят по поверхности мебели и кресла. Они очерчивают край столика и останавливаются, коснувшись горячего бока кружки со смешным жирафиком. Над ней клубится облачко пара и пахнет так одуряюще сладко. На криво приклеенном с боку стикере выведено до боли знакомым почерком:

«Потому что так вкуснее»…

На подлокотнике кресла висит шерстяная накидка, а на полу осталась раскрытая книга. Все вокруг просто кричит о том, что ОН был здесь всего несколько минут назад. Словно вышел и скоро вернется. Кай даже слышит звук знакомых шагов совсем рядом и тихий смешок, от которого по коже ползет мягкое тепло. Альфа сжимает в когтистых пальцах белоснежную накидку и, уткнувшись в нее носом, полной грудью вдыхает упоительный запах белокурого Небесного.

— Алан… — еле шевеля губами, шепчет Кай.

А в следующую минуту огонь медленно поднимается в очаге и свет во всем замке на мгновение становиться еще ярче, еще теплей. Он нервными тенями дрожит на стенах и ласкает кожу. Оборотень смотрит на все это и чувствует, как расслабляется внутри взведенная до предела пружина напряжения. Он укладывает голову на мягкое сидение кресла и лениво смотрит на языки пламени.

За его спиной стоит напряженный Крист вместе с Анрисом, и оба не отрывают глаз от него. Словно он сейчас либо закатит истерику, либо устроит очередной дебош. Он даже фыркает от их паранойи. Если хотят, то пусть продолжают стоять там истуканами. Ему плевать. Он просто очень устал.

Его семья удивленно выдыхает каждый раз, когда открывает все новые и новые двери в замке. Блодхарт все тот же, что и прежде, но вместе с этим в его стенах появилось что-то новое, что-то, что делает его цельным. Все те же старинные гобелены и тиканье антикварных часов. Свет играет на пестрых стеклах витражей, и воздух пропитан запахом горящей древесины и терпкого вина. И над лестницей все так же с холста на них смотрят серо-голубые глаза. А по старым стенам пробегают тонкие серебряные нити из чистого света. Они вспыхивают подобно блуждающим огонькам и еле слышно шепчут на неизвестном языке. Весь Блодхарт теперь переполнен этой странной магией. Она нежно обвивает их руки и, коснувшись волос, укутывает своим теплом. И в ней столько мягкости и любви, что глазам становиться мокро от этого щемящего чувства. Это похоже на возвращение домой после долгих скитаний. На долгожданные объятия любимых после долгой разлуки и на вечный огонь их крови.