Западный ветер, или Идти под солнцем по Земле - [2]

- А если серьёзно?

- Если серьёзно , то, в современной аранжировке: поплыли туманы по реке. Выходила на берег Катюша на высоком тонком каблуке».

- Не придуривайтесь. Экспертиза установила, что Вы психически здоровы. Или Вы решили симулировать? Я спросил, какой мотив.

- А я ответил.

- А вот мы адвоката спросим. Ирина Николаевна, Вы понимаете суть вопроса, заданного подследственному?

- Алексей Николаевич, следователь имеет в виду мотив Вашего поступка.

- А-а.. Мотив поступка не сложен: по собственному желанию.

- Подробнее.

- Хорошо, - послушно соглашался Павлов  и видел, как раздражение покидает следователя. – Дело в том, что всякое увольнение должно происходить в соответствии с трудовым законодательством, что означает, что  если увольняющийся принял решение больше не работать, то оно должно быть оформлено в трудовой  книжке на основании заявления  и принятого ответственным лицом решения. Если ответственное лицо не видит препятствий к увольнению, то последнее оформляется в соответствии с статьей 31 КЗОТ РСФСР.  Вы, конечно. Знаете, что РСФСР уже нету, но…

- Хватит! Трудовое законодательство нам известно. Не надо его комментировать.

-  Но Вы просили поподробнее.

- Не настолько. Ладно, пишите, сколько у Вас было автомобилей.

Так или иначе, но допрос заканчивался. Конечно, не всё так безобидно в Генпрокуратуре, и подобные речи могут дорого стоить, но – чуть-чуть интонации, немного простодушия – и вот уже задумался следователь – а вдруг ты всерьёз такой, с таким вот образом мыслей, и по-другому не умеешь.

Уйти из этого кабинета не всегда, казалось, возможно. До наручников и нового задержания здесь было полшага. Но выйдя из пещеры подворотни на Садовое кольцо и ещё не веря в удачу, сев наконец  в подошедший  (о скорей бы!) троллейбус, Павлов освобождался от наваждения.  Троллейбус был как избавитель. А далее – уже по традиции – скорее на Пятницкую, в закусочную, где много места и мало народу, стакан водки  и что-то поесть, потом второй и третий подчас стакан – и на Павелецкую в баню, а там, если повезет, компания умельцев « поддать» хорошо приготовит парилку с ромашкой или мятой – и поплывёт душа в рай, пронзённая до кости горячим мягким паром. На западе этого нет. Единственно чего не будет хватать Павлову в будущей жизни – это московской хорошей бани, воспетой ещё Гиляровским. На западе в чести сауна, чужеродная русской душе. О боги, кто бы знал, как хочется покинуть этот край. Ностальгия? Пусть расшибёт себе лоб о Бутырские тормоза. А баню мы, как храм в своей душе, построим сами.

Как говорил древнеармянский философ Давид Анахт, «об этом столько». Хватит повествовать об уродах. Последнее свидание с Иоанычевым состоялось в мае накануне так называемых праздников. Придя на допрос, Алексей застал следователя в благодушном настроении, порывавшегося поздороваться за руку. «Сегодня допрос отменяется, - задушевно сказал он. – Завтра будет демонстрация, вообще неясно, что будет в стране».  «Да, - поддержала разговор адвокат, - вчера по  телевизору выступил Утин…»

- А этот – вообще бандит! – убеждённо прервал ее следователь.

Ну, бандит и бандит, и хрен бы с ним сто раз, главное, что сегодня в троллейбус сядем без препятствий.

- А Вас, Павлов, - оживился следак, - я найду способ, как вернуть в тюрьму. До свиданья».

Глава 34

Для верности описания следует отметить, что большую часть времени после выхода на свободу Павлов проводил в больнице. Лечиться было надо, иначе никаких резких движений делать нельзя. Поэтому,  что ни день, рано или поздно, но возвращаться в больницу было нужно. ЦКБ-2 в Сокольниках была как родная. Давний приятель Геннадий, много лет назад начинавший здесь водителем, стал главным инженером и многие врачи и сёстры были знакомы по турслётам и спортивным соревнованиям, когда Павлов выступал в молодости за ЦКБ-2 как сотрудник (подставной, разумеется). Как-то раз перед стартом лыжной гонки подбежал к Генке судья, сам из врачей ЦКБ, и спросил, кто такой Павлов, что-то он его не помнит. «Уролог, - ответил Гена, - уроет – не встанешь».

- Ой, слушай, а мне-то он и нужен! Послушайте, у меня почки больные. Мне можно пить пиво? – с надеждой вопрошал дядька.

- Можно, - мудро отвечал Павлов, - но в ограниченных количествах.

- А это сколько?? Бутылка? Две?

Но Алексею дали старт, и волшебные лыжи унесли его в вихрях снега, оставив разочарованного врача без ответа.

Ах, Николай Васильевич, где моя молодость, где моя свежесть!..

Путь должным образом подготовлен не был, но сил оставаться тоже не было. Володя узнал, что Ионычев уходит в отпуск, а это означало, что критический момент близок, и Алексея для верности закроют, или что исчезновение подследственного не повлечет за собой немедленного розыска. Топтуны вроде перестали ходить по пятам. Когда Алексей указал Ионычеву на факт чересчур назойливой слежки, тот изумленно воскликнул: «Кто?!»  «Красные следопыты», - ответил Павлов, и следак не удержался от довольной ухмылки. «Вот номера машин ваших товарищей, - Алексей подал список. – А те, которые подчеркнуты, работают наиболее непрофессионально. А господа, которых я встречаю на лестнице, поднимаясь в этот кабинет, чудесным образом попадаются мне в самых разных районах Москвы, и даже в бане». Ионычев изучил список и оправдывающимся тоном заметил: «Это не мы, это ФСБ».