Западный Берлин и советская дипломатия (1963–1969 гг.) - [7]

Выступая 16 января 1963 г. в Берлине на VI съезде СЕПГ, Хрущев в связи с этим сказал, что 13 августа 1961 г. ГДР получила то, «что необходимо для каждого суверенного государства — право контролировать свои границы и принимать меры против тех, кто попытался бы ослабить социалистический строй Германской Демократической Республики. Это большое общее завоевание всех стран социализма — участников Варшавского договора. И теперь, если брать вопрос под углом зрения самых непосредственных интересов социалистических стран, то проблема заключения германского мирного договора действительно стоит не так, как до принятия защитных мер на границе Германской Демократической Республики с Западным Берлином»[42].

Если вопрос о германском мирном договоре стоял теперь не столь остро, как до 13 августа 1961 г., то, следовательно, не так остро стоял и вопрос о Западном Берлине. Это позволяло говорить если не о завершении второго берлинского кризиса, то, во всяком случае, об окончании его горячей фазы.

Тем не менее, советская дипломатия не могла сразу же после возведения Берлинской стены отказаться от идеи вольного города. Во-первых, эту идею нужно было заменить другой концепцией, а ее, судя по всему, пока еще не было. Требовалось время для разработки такой концепции и постепенного внедрения ее а практику международных отношений.

Во-вторых, незамедлительный отказ от идеи вольного города повредил бы имиджу советской дипломатии и дал бы повод международной общественности говорить либо о ее поражении, либо о том, что в Москве вообще никогда серьезно не думали о превращении Западного Берлина в вольный город, а преследовали совершенно иные цели — перекрыть пути бегства из ГДР и тем самым спасти ее от неизбежного и скорого краха. Все остальное — декорации и отвлекающий маневр.

В-третьих, формулировки о мирном договоре и вольном городе все еще можно было использовать как средство давления на западные державы и в германских делах, и по другим международным вопросам. Но необходимость изменения концепции в отношении Западного Берлина становилась для советской дипломатии все более очевидной, что и проявилось в выступлении Хрущева на VI съезде СЕПГ. Некоторые западные средства массовой информации расценили это выступление как «частичное отступление Москвы в Берлине». Оно было выдержано в спокойных тонах и не содержало высказываний, которые могли бы обострить обстановку вокруг Западного Берлина.

Зато выступление Хрущева в ходе беседы с представителями западноберлинской общественности, состоявшейся в столице ГДР 18 января 1963 г., изобиловало импровизированными резким и высказываниями[43].Первый тезис советского лидера сводился к тому, что «сейчас Западная Германия усиленно вооружается и вынуждает также нас к этому»[44]. Второй его тезис звучал так: «Запад готовит войну, которую он хочет довести до конца ценной крови немцев»[45]. Хрущев фактически признал, что СССР не пойдет на общегерманские выборы потому, что «население Западной германии больше, чем население ГДР — извините, — но это понимает и глупец и видит цель, которая преследуется с помощью этого … Мы ведь тоже умеем считать»[46].

Ту часть беседы, которая была посвящена Западному Берлину, советский руководитель начал необычно. Заверив слушателей, что Советскому Союзу Западный Берлин не нужен, потому что население города не столь уж многочисленно и природных богатств в нем нет, он стал убеждать аудиторию в том, что этот город не нужен и западным державам. «Но, несмотря на это, — продолжал Хрущев, — они цепляются за

Западный Берлин. Почему же? Они говорят, что они защищают свободу, свободу населения Западного Берлина. Ну, хорошо. У нас нужно искать дураков в другой деревне (смех), потому что умный человек не верит этому»[47]. Эти слова подтверждают, что Хрущев иногда допускал высказывания, непозволительные руководителю великой державы.

Излагая планы советского руководства, Хрущев был конкретен и говорил определенно. «Если мы подпишем мирный договор без западных держав, — подчеркнул он, — мы … оставим Западный Берлин в неприкосновенности. Только мы пойдем по следующему пути: коммуникации перейдут в компетенцию ГДР, время оккупации закончится, права оккупационных держав закончатся, так как на этой территории порядок тогда будет гарантироваться мирным договором»[48]. Как бы в порядке компенсации за все это Хрущев выразил готовность разместить в Западном Берлине крупные советские заказы. «Мы могли бы загрузить Западный Берлин на 1000 лет», — уверенно заявил он.

Хрущев коснулся также вопроса о возможности посещения им Западного Берлина. «Два или три года назад, — сообщил он удивленным слушателям, — я проезжал однажды по Западному Берлину. Я использовал для этого военную автомашину и вместе с военным комендантом проехал по Западному Берлину. Меня никто не узнал. Это была такая же автомашина, какие ездят по улицам Западного Берлина. Однако все изменится, если я, как Хрущев, приеду в Западный Берлин в настоящее время. Я бы охотно поехал в Западный Берлин. Но как я поеду? Я же являюсь Председателем Совета Министров СССР. Хорошо, я был в Австрии, в Англии, в Индии, в Бирме, в Америке, я объездил полсвета, может быть даже больше, чем полсвета. Но туда меня приглашали правительства. Правительство брало на себя ответственность за пребывание и организацию поездки по соответствующей стране»