Западня - [31]

Увы, человеческим языком это не описать. Работа и танец сливались в единое целое, в единое таинство, равное которому по притягательности я не видел и, наверное, не увижу уже никогда. Глядя на её движения, я теперь только понял смысл таинственной фразы из одного ведического трактата: «Шива созидает и разрушает миры, танцуя». Мне не требовалось особого усилия воображения, чтобы увидеть в этой живой, вечно движущейся фигурке теневой шестирукой девушки образ индийского вечно танцующего темного бога Шиву. Много рук у него, понял я, — это попытка в статическом изображении изобразить очень быстрое движение или, как теперь начинаю осознавать я, намекнуть на то, КЕМ ОН НА САМОМ ДЕЛЕ является.

В этом танце было все — и творение и разрушение, и жизнь и смерть, и сознательное и бессознательное.

«Брачная пляска паука. Кружево смерти» — эхом пронеслось в моем сознании.

Ритм все ускорялся, становился громче и зажигательней. Я не мог оторвать своего взгляда от этой чудовищно притягательной пляски смерти. Вечная пляска огня — весьма несовершенный образ для понимания того, что творила эта Черная Ткачиха, вечная Черная Вдова.

То ли ритм становился зажигательнее, то ли страстная пляска все больше распаляла меня, но в один прекрасный момент я почувствовал удивительную легкость во всем теле и перелетел прямо в центр комнаты, не задев сигнальной нити.

«Не бойся. Потанцуй со мной. Это так весело! Это такое наслаждение!»

Удивительное дело! Но каким-то мистическим образом я видел происходящее сразу с двух сторон.

Я — первый — по-прежнему как каменное изваяние стоял у запретной черты и видел себя со стороны, точнее, свою сумрачную тень, у которой тоже почему-то было шесть рук, которая двигалась в такт теневой девушке, в точности повторяя её движения, ничуть не отставая от неё, словно всю жизнь только и училась этому танцу.

Я — второй — не видел себя — первого. Я видел только нити, ткань, бешено мелькавшие, словно в трубе калейдоскопа, стены, потолок, пол, снова стены, потолок — и ни на мгновение не мог остановить этот оживший хаос, это воплощенное движение, эту безумную, пламенную пляску по осколкам вдребезги разбившейся реальности. Я второй понимал, что статический порядок — это иллюзия. Подлинная реальность — это бешеный вихрь, вечный танец Шивы и его возлюбленной Шакти, вечное созидание и — разрушение.

Огонь снедал меня дотла, возбуждение достигло своего пика, сердце готово было разорваться на куски — когда вдруг пляска остановилась.

Теневые фигуры, сделав последние пассы, остановились друг напротив друга.

— Ты пришел вовремя! — словно шорох осенних листьев, прошелестел теневой голос. — Одной мне никогда не доделать начатой работы!

— Я услышал твой зов, моя богиня, моя госпожа, — и не мог не прийти помочь завершить начатое, — эхом ответила мужская тень.

— Я знала это. Так было всегда…

— Ты устала, тебе пора отдохнуть. Усни в моих объятиях, упокойся навсегда.

— Не могу. Луна ещё не зашла, и я должна успеть показать тебе свой подарок, пока он ещё в видимом спектре.

Теневая девушка подняла руки и при свете луны я увидел серебристую тунику, настолько легкую, что она парила в воздухе, не касаясь земли, когда девушка отпустила её.

— Это твой брачный наряд. Возьми и одень его поскорее. Мои силы на исходе.

В самом деле, девушка заколыхалась, словно тень пламени свечи от дуновения сквозняка.

Внезапно я — первый — , наконец, очнулся от оцепенения. Что-то коснулось моего правого плеча. Я повернулся. И увидел призрачную фигуру, всю словно сотканную из искрящегося лунного света. Фигуру высокого и мускулистого воина в античной тунике, панцире и шлеме с серебристым гребнем. Он держал в своих руках зеркальный серебристый щит, на поясе висел короткий меч.

Он раскрывал рот, но я не слышал ни звука, но и без слов понимал, что он говорит. Его мысли также свободно входили в мое сознание, как вода в рыбью утробу.

— Смотри и запоминай. Она ослабеет, она утратит свои силы ПОТОМ, как сейчас. Не упусти свой шанс, отсеки голову Медузе, как это сделал в свое время я. В волосах её — твоя жизнь. В глазах её — твоя смерть. Не упусти, не упусти…

Я посмотрел на теневые фигуры — они соединились в призрачных объятиях. Девушка томно сползла на пол, не в силах стоять на ногах — не то от усталости, не то от охватившего её любовного трепета. А мужчина, уже облаченный в серебристую тунику, лег на неё.

— Только сейчас, — продолжал шептать призрак, — и больше никогда. Не упусти.

Луна между тем закатилась и теневые фигуры исчезли. Исчез и призрак. Я стоял посреди пустого, мертвого здания. Груды битого кирпича, грязь, мусор. Ветер гуляет, продувая мертвое здание насквозь. В соседней, мертвой и пустой, комнате, где сквозняк был особенно силен, причудливо танцевали неведомо как оказавшиеся здесь прошлогодние осенние листья. Ритмично хлопала недовыбитая рама. А в углу, в паучьей сети, соединились в любовной схватке два маленьких паучка.

Я вышел из разрушенного, пустого здания. Никаких витрин, никаких манекенов. На ступенях подъезда валяются обрывки кем-то выброшенных рекламных флаеров. Я подобрал один из них. «Духи «Очарование» — Запах воплощенной мечты».