Западня для Золушки - [39]

К тому времени Мики уже две или три недели жила с До на вилле на мысе Кадэ. В то послеполуденное время она была одна. До укатила на машине покупать что-то там в одной из лавчонок Ла-Сьота: то ли брюки, которые они смотрели вместе и которые Мики нашла безобразными, то ли такие же безобразные розовые клипсы. Во всяком случае, так потом сказала Мики парню.

Он появился бесшумно, даже галька не скрипнула у него под ногами. Он был худощав и по-кошачьи осмотрителен и проворен.

Чтобы получше его разглядеть, Мики опустила на глаза темные очки. Села, придерживая рукой на груди расстегнутый лифчик купальника. Парень ровным голосом осведомился, точно ли она — Мики. Потом, не дожидаясь ответа, сел рядом, вполоборота к ней — с такой восхитительной грацией, словно всю свою жизнь только и делал, что отрабатывал это движение. Для проформы она сказала ему, что это частный пляж и она была бы весьма признательна, если бы он убрался.

Пока она, заведя руки за спину, возилась с застежкой купальника, он стремительно склонился к ней и, прежде чем она отдала себе в этом отчет, застегнул его сам.

Потом он сообщил ей, что пойдет искупнется. Он сбросил рубашку, брюки и матерчатые туфли, в гадких армейских шортах цвета хаки проследовал к воде и погрузился в нее.

Плавал он так же, как и ходил, — спокойно и беззвучно. Он вернулся к ней — на лоб ему налипли короткие пряди темных волос, — порылся в карманах брюк в поисках сигарет. Предложил и Мики сигарету — почти наполовину высыпавшуюся «Голуаз». Когда он давал ей прикурить, на ее бедро упала капля воды.

— Знаете, зачем я здесь?

Мики ответила, что догадаться об этом нетрудно.

— А вот и нет, я бы удивился этому, — сказал он. — Девчонок у меня сколько мне захочется. Я наблюдаю за вашим пляжем уже неделю, но, уж поверьте, не ради этого. В любом случае наблюдаю я за вашей подругой. На вид-то она ничего, но то, что интересует меня, так не разглядишь. Это тут.

Он ткнул себя пальцем в лоб, откинулся назад и растянулся на гальке, подложив руку под голову, с сигаретой во рту. После доброй минуты молчания он устремил на Мики взгляд, вынул сигарету изо рта и заявил:

— Черт, вы не слишком любопытны!

— Чего вы хотите?

— Что ж, уже можно и сказать. Чего я, по-вашему, хочу? Десять штук? Пятьсот? Сколько это стоит — ваше бьющееся сердечко? Многие кинозвезды, к примеру, застрахованы. Руки, ноги, все прочее. А вы застрахованы?

У Мики словно от сердца отлегло. Она сняла очки, чтобы избежать белых кругов вокруг глаз, и сказала, что она такое уже слышала. Он может в буквальном смысле слова собирать манатки.

— Не питайте иллюзий, — сказал он. — Я не страховой агент.

— Это я прекрасно знаю.

— Я просто хороший парень. Умею слушать, умею смотреть и хочу дать вам возможность воспользоваться информацией. Вдобавок у меня очень скромные запросы. Я сделаю вам приятное всего за сто штук.

— Если бы я всякий раз с тех пор, как стала выходить на люди, поддавалась на подобные штучки, то уже давно бы разорилась. Так вы уходите?

Он приподнялся — с таким видом, будто решил отказаться от идиотских притязаний. Даже не вильнув бедрами, а лишь чуть-чуть приподняв ноги, он надел брюки. Его движения просто завораживали Мики. (Это она сказала ему позже. В тот момент она лишь наблюдала за ним, прикрыв веки.)

— «Во-первых, Жанна чокнутая», — начал декламировать он, сидя неподвижно, устремив взгляд на море. — «Знаешь, под каким она знаком зодиака родилась? Телец. Не верь Тельцу, цыпленочек, они все шкуры. Все из головы, ничего от сердца…»

Мики снова надела темные очки. Парень посмотрел на нее, улыбнулся, надел рубашку, туфли и поднялся. Она удержала его за брючину.

— Откуда вам это известно?

— Сто штук.

— Вы слышали, как я это говорила. Это было в одном ресторанчике в Бандоле. Вы нас слышали?

— Я не бывал в Бандоле с прошлого лета. Я работаю в Ла-Сьота. На почте. Ухожу с работы в половине пятого. Это я слышал не далее как сегодня, меньше часа тому назад. Я уже уходил. Так решаетесь вы или нет?

Мики встала на колени и — вероятно, чтобы выждать время, — попросила у него еще сигарету. Он протянул ее Мики, предварительно раскурив для нее — наверняка по примеру того, как это делают в фильмах.

— На почте? Так это был телефонный разговор.

— С Флоренцией, — уточнил он. — Я обыкновенный хороший парень. Спорю на что угодно, это стоит куда больше сотни штук! Просто мне, как и всем, нужны деньжата. Для вас это сущий пустяк.

— Вы болван, уходите прочь.

— Это она заказала разговор, — продолжал он. — Ваша подруга. Ее собеседница — та изъяснялась так: «Подумай. Хватит. Повесь трубку».

В этот момент Мики услышала, как к вилле подкатила «МГ»: это вернулась До. Она опустила темные очки, еще раз смерила парня взглядом с ног до головы и сказала, что она согласна, он получит, сколько запросил, если информация и впрямь будет того заслуживать.

— Информация — когда я увижу сто штук, — заявил он. — Сегодня в полночь будьте в табачной лавке Лека. Там во дворе открытая киноплощадка. Я буду там.

С этими словами он ушел. Мики дождалась До. Когда та пришла — в купальнике, с полотенцем на плечах, излучающая дружелюбие и веселье, Мики сказала себе, что не пойдет в эту табачную лавку — ни сегодня, ни вообще когда бы то ни было. Было уже поздно, солнце клонилось к закату.