Западня для князя - [27]

— Точно, — подхватил Наум, — живучий, как… — боярин задумался, подбирая сравнение. Перед глазами почему-то встала картина, как он топит кота, которого недавно притащила в терем дочь (кот повадился метить его сапоги).

Все потрясенно замолчали.

— Ну и что? — снова заговорил Митяй, — все равно на него управу найдем, всего делов: спуститься и придушить. Сопротивляться не сможет. Нужно только решить, кто пойдет.

— А разве не ты? — поинтересовался Наум, — не боярское это дело — руки об сотника марать.

— Ну нет, вместе влипли, вместе и выпутываться.

— Жребий бросим, — предложил Наум, — всем идти нельзя — подозрительно больно.

Митяй сгонял за палочками. В шапку бросили одну длинную и две короткие.

Пока тащили, сердца бешено бились. Лица горели от стыда за страх, который они испытывали перед связанным, избитым человеком, которого нужно было лишить жизни.

Жребий выпал Науму. Демьян шумно вздохнул с облегчением. Митяй сделал вид, что не очень обрадовался, но было видно, что он будто груз свалил с плеч.

Наум резко встал.

— Ну ладно, пойду я, ничего без меня сделать не можете.

— С Богом, — пожелал Демьян и вдруг подумал, что это напутствие для такого случая совсем не подходит.

За час, который Георгий просидел наедине со своими мыслями, он уже успел пережить и передумать все. От надежды, когда он избавился от пут, до отчаяния. Сознание рисовало картины одна страшнее другой. Он видел, как враги разоряют скит. Убивают всех, кто там нашел пристанище. Всадник нагоняет Олесю… нет!

Сотник саданул кулаком по полу. Облегчение не наступило.

Последней картинкой все время была сцена, как он умирает, всеми позабытый в этой вонючей дыре, когда его сотня только и ждет приказа к выступлению.

Еще один такой удар по деревянному полу — и он сломает себе пальцы.

Сотник постарался взять себя в руки, начал читать молитву. Сосредоточиться не получалось. Нельзя останавливаться. Сколько времени он молился — не знал. Георгий читал с детства знакомые молитвы одну за другой, обратился к святому, имя которого носил. Внезапно он ощутил уверенность и успокоился.

Когда заскрипел ворот, поднимающий люк, Георгий был уже готов.

Опустили лестницу. Кто-то тяжело начал спускаться, держа в руках свет. Сотник быстро набросил на себя мешок и сложил руки за спиной.

— Ну, как сидится? — поинтересовался пришедший.

Георгий не ответил. Голос он узнал сразу.

Наум. Сам пришел.

Сотник почувствовал, как с головы сдирают мешок. Заморгал. Свет ударил в глаза — прямо перед ним боярин держал свечу.

— Я смотрю, тебе здесь нравится, — с ехидцей спросил боярин, — добавлю-ка я тебе для удовольствия, просто распирает, как вспомню, с каким лицом ты встречал меня у князя, — боярин с силой пнул привалившегося в углу сотника.

Георгий молчал.

Сейчас заметит, что кляпа нет, — и все пропало…

— Ну да ладно, пора заканчивать…

Все случилось в мгновение. Когда боярин только выхватывал удавку, Георгий уже вскочил и, вцепившись в его воротник, ударил головой о бревенчатую стену — боярин был крупнее, затяжная схватка могла не принести победы. Туша грузно осела.

— Говори, где все! — закричал сотник.

Наум сидел и растерянно моргал.

— У Демьяна ждут…

— Когда на скит нападут?

— Кто ж их знает, степняки они…

Георгий уже был на полпути к лестнице.

Мгновение — и он уже наверху, смотрит на опешившую охрану.

— Я — Георгий, сотник разведчиков. Где воевода?

— У себя, где ж ему быть? — дружинники даже не делали попытки его схватить, хотя вид у сотника был тот еще.

Ну и дисциплина.

— Этот человек — предатель, — Георгий показал вниз, — глаз с него не спускать. Ответите головой, если что. Понятно?

— Поняли, — пробасила охрана, опуская люк.

Поняли они одно: только что пришел один важный человек, а другой важный человек не велел его выпускать.

Первым делом сотник отправился к воеводе и все доложил. Воевода немедленно послал гонца в Холм, чтобы известить князя. Тем не менее, действовать стали сразу. Боярина Демьяна с остальными взяли, но Георгий об этом уже не знал.

Во весь дух он скакал со своей уставшей сотней назад, к затерянному в лесу скиту.

Семён

Когда Семёну сообщили о том, что они приговариваются к работам на соляных копях, он не мог поверить, что беда их миновала. Порой судьба выкидывает странные штуки. Если бы кто-нибудь еще месяц назад рассказал, что он будет так радоваться каторге, — ни за что не поверил бы. Добывать соль — работа тяжелая, но это все же лучше, чем смерть, да еще на колу.

Семён с теплотой вспоминал сотника, он был уверен, что такой приговор — его заслуга. Единственное, чего Семён не мог понять: почему Георгий стал помогать ему, ведь разбойники взяли в плен его отряд и чуть не убили самого сотника.

Все-таки он странный человек.

И конечно, не забыл Семён своего обещания бросить разбой. За время, проведенное в темнице, многое в его душе претерпело изменения. Прежнего лихого разбойника не существовало. Эта часть его умерла, как раньше умер в нем отец, сын и муж. Кем Семён является сейчас — он еще не знал.

Сначала скованные разбойники передвигались под охраной небольшого отряда, потом их нагнал князь с дружиной. Семён безуспешно всматривался — Георгия с ними не было. Бывший разбойник не знал, что сотник сопровождал агу Тенгиса.