Запад - [12]

— А рисунки на теле носят? — буркнула я и ткнула пальцем в сосновую лапку на своей щеке. Внезапное осознание того, что красивая удобная одежда ушла в прошлое вместе с пальмами и павлинами, неожиданно сильно меня расстроило.

— И рисунки не носят, — невозмутимо ответил Бранко, не обращая внимания на моё раздражение. — А значит, нам предстоит в ближайшее время что-то с этим сделать, ты же не можешь в таком виде показаться среди людей.

Моя злость испарилась. Право, как же глупо переживать из-за невозможности одеваться так, как тебе это нравится, в то время как на кону свобода, а возможно, и жизнь.

— Но что? — спросила я в пространство, машинально поглаживая себя по щеке. — Ты же сам говорил, что эта краска проникает под кожу и уже не смывается.

— Конечно, не смывается, — с неуместным самодовольством подтвердил парень. — Я своё дело знаю. Смыть нельзя. А вот нарисовать что-то другое поверх — можно.

Предложение так рассмешило меня, что я выронила сухие ветки для костра, которые успела собрать.

— Чего? Правильно, давай, чтобы не было видно одного, нарисуем другое! Как насчёт языков огня? Я видела такую татуху у одного из гостей — красиво!

Мой сарказм не произвёл на Бранко никакого впечатления; напротив, парень выглядел угрожающе равнодушным. И я тоже замолчала, чувствуя, что шуткам сейчас не место.

— Языки огня не пойдут, — наконец тихо изрёк Бранко. — Слишком броско. Неестественно. А вот огромное родимое пятно — такая патология встречается.

Я осмыслила его слова, потом перевела взгляд на пакеты, что мы притащили с собой из машины, и пришла в ужас.

— Ты что? Ты взял с собой всё, чтобы нарисовать на мне… нарисовать…

И, представив себя со стороны с чудовищным родимым пятном, захватившим половину лица и стекающим на шею, взвыла:

— Ты шутишь?! Это же навсегда!

Бранко несколько секунд насмешливо смотрел на меня, но потом сжалился.

— Релакс, бэби. Ты же не думаешь, что мои клиенты были согласны наносить на свою драгоценную тушку несмываемый рисунок, который, возможно, им и не подойдёт? Есть краска для пробы, та, что смывается специальным составом. И состав тоже есть.

Я облегчённо выдохнула, принялась поднимать хворост.

— Тогда ладно. Рисуй что хочешь, мастер.

— Завтра, — сообщил Бранко. — Под утренним светом.

И теперь мы готовили нехитрый ужин, устроившись на ночёвку в лесополосе, в шести часах езды от Новоруссийска.

Всю дорогу я и мой спаситель почти не разговаривали, несмотря на море вопросов, которые я всё ещё не задала. Но сказывалась моральная и физическая усталость: мне даже удалось поспать под ровное урчание машины. И теперь я чувствовала себя бодрее, наконец-то захотела есть и решила, что вопросы прекрасно подождут ещё немного.

В огромной библиотеке Оазиса мне как-то попалась книжка (наверняка одна из запрещённых), в которой говорилось о странных вещах. Об энергетике вещей и пространства, о неразрывной взаимосвязи всего со всем, о том, как добиться гармонии этой связи и качественно улучшить свою жизнь, соблюдая некие простые правила. Читать эту книгу было интересно, думаю, именно из-за её необычности, только я мало что запомнила. Но одна глава ясно всплыла в памяти, когда мы с Бранко, сидя перед тлеющими углями погасшего костра, ели обжигающую печёную картошку и жареные сосиски с пропахшим дымом чёрным хлебом. В этой главе говорилось, что пищу необходимо готовить на живом огне и принимать под открытым небом — только тогда она принесёт истинное удовольствие и пользу. Сегодня я бы подписалась под каждым словом.

Когда мы, осоловевшие от сытости и тепла, в наступивших сумерках откинулись на свои спальные мешки, я решила, что, наконец, пора сказать то, что должна была сказать ещё несколько часов назад.

— Бранко?

— Ммм, — сонно откликнулся он с другой стороны кострища.

— Бранко, спасибо, что пришёл за мной. Если бы не ты, я бы поверила Карлу и пошла с ним.

Парень не стал скромничать и отказываться от благодарности, ответил с ноткой великодушия в голосе:

— Всегда пожалуйста, бэби. Обращайся. Бранко Джурич всегда рад спасти беспомощную красавицу.

— Как? — я даже приподнялась от любопытства. — Твоя фамилия Джурич?

— Кто будет ржать — получит картошкой в лоб, — ровно сообщил Бранко.

— Никто не будет, — заверила его я, подбираясь ближе. — Правда Джурич? А чья это фамилия… откуда?

— Сербская, — неохотно отозвался Бранко. — Только давай обойдёмся без изучения моего генеалогического древа?

— Давай, — согласилась я и тут же спросила, — так ты серб? А так хорошо говоришь по-русски. Я имею в виду, что никакого акцента, совсем как у Ральфа — идеальное произношение.

Бранко что-то буркнул, явно давая понять, что не хочет говорить на эту тему, но я слишком долго не давала воли своему любопытству.

— Слушай, ты можешь не рассказывать про своё гине… генеа… в общем про древо, но скажи мне, кто такой Ральф? Откуда? Он никогда ничего про себя не рассказывал.

Теперь Бранко тоже приподнялся. Внимательно посмотрел на меня через чадящее кострище, выразительно вздохнул.

— Бэби… Дайка, если тебе чего-то не говорят, значит так и задумано. И я не стану ничего рассказывать про Ральфа у него за спиной. Поэтому даже не начинай.