Зао «Парк» - [2]

— Долларов, — твердо сказал я.

— Что вы… — возразил он. — Экие деньги…

— Пока что это торжище, а не торжество справедливости, — перебил я.

— Однако счастья за деньги не купишь, — резонно заметил он. — Я же полагаю, вы счастья ищите? На рубли, конечно, не купишь. Вопрос о счастье врасплох меня не застал. Размышление об этом бывали. Каждый решает вопрос о счастье по-своему. В соответствии со своими особенностями. Особенно я. Мир ведь устроен как? Так. А я — этак. Истинное счастье, я полагал, заключается в какой-нибудь деятельности. Я и в нынешнем незавидном своем положении бывал кипуч и кое-что успевал. А развяжите меня.

Распустите мне руки. Раззудите плечо. Однако что этому типу в качестве счастья грезится? Обывательская идиллия? Тяжелый наркотик? Бабы, бумер, бабло? Все эти темы разом возникли в моей голове.

— Соглашайтесь на сто тысяч рублей или на счастье. А то можете и не выйти отсюда, — сказал тип. И расплылся в улыбке — да так, словно радость духа от уха до уха растянула его лицо. Я представил, как он бы себя повел в иной ситуации. На допросе с пристрастием. Во тьме переулка под нажимом ножа. Поубавил бы самоуверенности. Подобные мизантропические фантазии помогали мне утвердиться в людском ничтожестве и извиняли своё. Однако бумагу могут и впрямь отнять.

— Знаете, мой дорогой, — говорил между тем служитель. — Наша вселенная — не единственная в своем роде. Их число бесконечно. И наверняка найдется среди них одна, в которой вы счастливы наиболее.

Хотите туда? Теоретический вопрос о множественности вселенных мы как-то прорабатывали с одним астрофизиком за пивом. У него даже была мысль о том, что можно наладить связь меж соседними универсумами, используя особым жгутом скрученное оптоволокно. О переброске из мира в мир высказывания его были туманны.

— И каким же образом? — спросил я.

— Сразу не объяснишь. Разве что общий принцип, в двух словах.

— Хорошо, в двух.

— Сознание — свет, — сказал служащий. — Даже если несколько залито вином. Что оно — свет, я и раньше слышал. Но считал до сих пор метафорой, не имеющей отношения к большинству из нас.

— У кого-то чуть брезжит, — косвенно подтвердил мою мысль служащий. — У кого-то брызжет так, что искры летят. Свет квантуется.

На элементарном уровне взаимодействие между параллельными вселенными выражено довольно явно. Иными словами обмен фотонами происходит всегда, но на микроуровне. Для переброски вас в качестве квантов света в близкую по своим свойствам вселенную используется явление интерференции.

— В близкую?

— В одну из ближайших. Причем в ту, где обитает наиболее счастливый в полноте самовыражения ваш двойник. Самовыражение. Это слово для обозначения счастья я и искал.

— Сколько времени это займет? И как определяется наиболее благоприятная для моих амбиций вселенная?

— Процесс трудоемкий. Но квантовый компьютер способен привлекать и использовать для своей работы ресурсы множества параллельных миров. Он просчитывает, например, тысячу или сто тысяч вселенных и находит ту, где вы максимально успешны. И выбирает, таким образом, направление, в котором вас отрядить. Угораздило же меня с моими амбициями родиться в этой вселенной.

Перспектива выбыть в выбранном направлении, уйти от внимания современников мне показалась более захватывающей, чем оплата долгов.

Я нащупал в кармане акцию. Пока что с трудом, но уже верилось, что этот бумажный бумер меня умчит — в мир, где можно утешиться, проявить себя в полной мере, выгоду извлечь из невзгод. Да, но Парку-то что за корысть? Может, так они избавляются от держателей акций? Служащий что-то еще объяснял, но я не слушал: мысли о подвохах накатывали, мешая бесу познания овладеть мной, хотя и было любопытно до чрезвычайности. Если я о чем-то усиленно размышляю, то от всего прочего отключаюсь полностью. Что отличает глубокое мышление от заурядной задумчивости.

— Компьютер так же учитывает искажение универсума, в который вторгаетесь вы. За окном желтел осенний пейзаж. Осенний сон разума завораживал, оцепенял.

— Искажение? — спохватился я. Он держал в руке распечатку. Текст, который он бегло просматривал, выполз из щели принтера. Вероятно, устройство, занимавшее угол офиса, и был тот компьютер — пресловутый, волшебный, квантовый. Или может быть, только видимая его часть.

— А вы полагаете, что ваше вторжение останется без последствий?

Подобные вмешательства не проходят даром. Скорее всего существование вашего будущего универсума закончится апокалипсисом.

— Но… Как же я, в таком случае?

— Вам то что? Он еще тысячу лет протянет. Вы ж не протянете и десятой доли того. Не вижу большой беды в том, если несколько или несколько миллионов царств с вашей помощью покончат собой. Их бесконечное множество. И большая часть заканчивается ничем. Я опять призадумался — так что в голове зажужжало. Я был в надежности убежища уже не так убежден.

— А вам не жалко эти миры? — спросил я, отмахнувшись от мысли, насколько правомерно выражение большая часть применительно к бесконечности.

— Есть мнение, — продолжал служащий, — что миры конкурируют между собой. И как это ни печально, чтобы вольготнее существовал наш, мы должны погубить некоторые. Почему б не воспользоваться случаем и не очистить Всеобъемлющий Универсум от преизбытка миров? С вашей помощью, — вновь подчеркнул он. Он мне подмигнул. Я — ему. Кажется, он удовлетворительно объяснил корысть корпорации. Наплевать, в самом деле, на апокалипсис. Если того универсума хватит на мой век.