Занятные истории - [16]

– Господин майор, сколько у вас за обедом подают кушаньев?

– Три, Ваше императорское Величество.

– А позвольте узнать, господин майор, какие?

– Курица плашмя, курица ребром и курица боком, – отвечал Кульнев.

Император расхохотался.

И.Д. Лазарев (1820–1879)

[6]

Прослужив долгие годы в Дагестане, где командовал русскими войсками, И.Д. Лазарев отлично знал страну, ее обычаи, нравы и приемы обращения с населением.

В Дагестане было несколько отдельных ханств, и в том числе Кумыкское, в котором располагалась часть войск, находившихся под начальством Лазарева.

Приехал он к месту назначения и послал сказать хану, что желает ему представиться.

Тот отвечал приглашением.

Входит Лазарев к нему со штабною свитою, глядит: сидит с поджатыми ногами хан на ковре, из кальяна синий дым тянет: не шевелится, будто и не заметил вошедших.

Передернуло русского офицера. Он сделал несколько шагов вперед и стал перед самым лицом кумыкского владыки.

Тот повел на него глазами и чуть-чуть мотнул головою, в знак поклона.

Лазарев, не говоря худого слова, запустил руку за ворот сидевшего, поднял его одним взмахом на ноги и, вытянув в рост, сказал ему:

– Ты здесь хоть и хан, а я моему государю подполковник – и ты его подданный. Так принимай меня так, как подобает рангу, возложенному на меня и твоим, и моим повелителем.

И надменный хан обратился тотчас в любезнейшего хозяина на все время пребывания Лазарева с своим отрядом в его владениях.

А.В. Лохвицкий (1830–1884)

[7]

Раз известный адвокат А.В. Лохвицкий пришел к своему приятелю незадолго до известного таганрогского дела Вальяна и говорит, что всех подсудимых разобрали «хорошие» адвокаты, а ему достался чиновник, притом во всем сознавшийся.

– Но придумал речь. На скамье подсудимых будут все невиновные, не сознавшиеся. Мой один, который сознался… Я обращаюсь к присяжным так. Гг. присяжные, император Николай раз посетил тюрьму. Входит в одну камеру и спрашивает заключенного: «За что сидишь?» – «Не могу знать, Ваше Величество. Оклеветали невиновного…» Входит в другую камеру, в третью, в четвертую, везде предлагает тот же вопрос и получает в ответ почти то же. Все невиновны, все по наговорам и клеветам. Император выходит из тюрьмы. «Ваше Величество, – говорит смотритель, – тут вот есть еще каморка, в ней сидит служивый». – Хорошо. Зайдем и к служивому, – говорит император. – За что сидишь? – спрашивает император.

– Виноват, Ваше императорское Величество. Украл! – говорит служивый, падая на колени.

– Уберите отсюда вон этого негодяя, пусть идет куда хочет, – сказал император, – он недостоин сидеть вместе с честными и невинными людьми.

А.С. Меншиков (1787–1869)

[8]

Как остряк, большою славою пользовался князь А.С. Меншиков, бывший морской министр и главнокомандующий морских и сухопутных войск в достопамятную Крымскую войну 1854 года. Его шутки имели громадный успех и переходили из уст в уста по всей России. Жаль, что никто из приближенных не собирал его острот, потому что из них могла бы получиться целая энциклопедия скандальных историй Николаевской эпохи.

В Крымскую войну интендантское управление отличалось такими безобразными беспорядками, что вынудило князя Меншикова во время самого боя назначить следствие.

Глядя на слишком осилившего нас неприятеля, кто-то спросил у Александра Сергеевича:

– Неужели нет возможности избавиться от англичан?

– Есть! – ответил Меншиков.

– Какое же? – радостно воскликнул собеседник, полагая, что у князя созрел какой-нибудь новый верный план боя.

– Для быстрого уничтожения неприятельских войск есть радикальное средство: надо заменить их интендантскую службу нашею.

* * *

Перед самым сражением на Альме, еще в самом начале служебной карьеры, понимая всю важность этого сражения, Меншиков не мог удержаться, чтоб не сказать окружающим:

– А что, если мы выиграем сражение, ведь меня могут сделать графом Альмавива.

* * *

Граф А.А. Закревский, по назначению его в 1849 году после отставки князя Щербатова московским военным генерал-губернатором, принял строгие и даже крутые меры для водворения во всех частях управления порядка. Конечно, это не понравилось избалованным москвичам; они прозвали Закревского Чурбан-пашою.

Князь Меншиков много острил на счет строгости московского генерал-губернатора и говорил, что Москва находится теперь в осадном положении. Государь, узнав об этом, шутя выговаривал князю за его насмешки и между прочим сказал:

– Ну, можно ли выдумывать, что Москва в осадном положении.

– Нет, Ваше Величество, я не говорил, что она в осадном, а только сказал, что в досадном положении.

– Ты что ни говори, – улыбнувшись отвечал государь, – а надобно согласиться, что Москва наша истинно православная, святая.

– А с тех пор, как Закревский ее градоначальник, – добавил Меншиков, – она даже может назваться и великомученицею.

* * *

Однажды князь Меншиков, явившись во дворец и став перед зеркалом, спрашивал у окружающих: не велика ли борода у него?

На что такой же остряк – генерал Ермолов с ироничной улыбкой ответил: «Велика? Так в чем же дело! Высунь язык и побрейся!»

Г.Г. Орлов (1734–1783)

[9]

В 1771 году во время моровой язвы в Москве и последовавшего за этим возмущения, для водворения спокойствия отправлен был из Петербурга приближенный императрицы Екатерины II граф Григорий Орлов, который презрел все опасности и водворил порядок.