Занятные истории - [15]

– Ты, милая, что несешь?

– Сахар.

– В этой лавке покупала?

– Да.

– Сколько же ты купила?

– Фунт.

– Ага!.. Вернемся-ка на минуту в лавку.

Хозяин встретил градоначальника низким поклоном. Грессер взял от девочки сверток и, передавая его лавочнику, сказал:

– Свешайте-ка!

Хозяин засуетился, перепугался, побледнел, но ослушаться не посмел и положил сверток на весы. Оказалось, что фунта сверток не вытягивал, в нем всего-навсего три четверти было.

Градоначальник к хозяину:

– Продали за фунт?

– За фунт-с.

– А тут ведь меньше?

– Виноват-с, ошибся.

– Ошибся?

– Ей-Богу, ненароком.

– А приходится вам ошибаться не в свою пользу, то есть вместо одного фунта давать полтора?

– Частенько-с.

– Похвально! – произнес Петр Аполлонович и спросил: – У вас самая большая сахарная голова во сколько фунтов имеется?

– Да около пуда будет-с.

– Достаньте!

Хозяин поставил на прилавок громадный сверток сахару.

– А есть непочатый цибик хорошего чаю?

– Как же-с! Самый первый сорт-с…

– Подавай его сюда.

Хозяин к сахару присоединил большой ящик с чаем.

– Полпуда лучшего кофею свешайте.

– Готово!

– Теперь отправьте все это с приказчиком к родителям этой девочки.

Приказчик забрал товар, градоначальник ему внушительно сказал:

– Они, может быть, удивятся этой покупке, но ты скажи им, что, мол, хозяин ошибся, что это-де с ним часто случается.

* * *

П.А. Грессер сказал однажды приставу N., которого вызвал к себе для внушений.

– Я хочу добиться того, чтобы не публика существовала для полиции, а полиция для публики. Только после этого возможен будет порядок и обеспеченность строя жизни каждого обывателя. Наша предупредительность и любезность разовьет в публике к нам уважение и мы будем авторитетны. В противном же случае за нами останется одна физическая сила, способная возмущать и, следовательно, подрывать уважение…

Вот достойный взгляд на полицейского чиновника.

Эти фразы заслуживают серьезного внимания, так как они являются плодом долголетней практики одного из популярнейших градоначальников Петербурга.

А.П. Ермолов (1777–1861)

[3]

Алексей Петрович Ермолов, отличавшийся острословием, приезжает по требованию императора Николая Павловича в Петербург после одной из славных своих побед. Входит он во дворец и застает в зале группу генералов, разговаривающих по-французски.

– Господа, – обратился к ним Алексей Петрович, – кто из вас знает по-русски? Доложите государю, что Ермолов прибыл.

Государь принял его очень ласково в своем кабинете. Расспрашивал про кавказские дела, интересовался подробностями последних побед.

Изъявляя свое монаршее благоволение, Николай Павлович спросил у Ермолова, какую он хочет получить награду.

Алексей Петрович ответил:

– Произведите меня, Ваше Величество, в немцы…

* * *

А.П. Ермолов проезжал раз Могилев, где, по неисправности своего экипажа, должен был на несколько времени остановиться. Командир I армии, граф Сакен, желая оказать Алексею Петро вичу уважение, приказал лицам своего штаба ему представиться. По приезде в Петербург Ермолов, рассказывая этот случай своим приближенным, сказал:

– Во время представления мне лиц штаба графа Сакена я заметил, что все служащие были родовитые немцы, один только был русский… и то Безродный!

Действительный статский советник Безродный управлял интендантскою частью в I армии графа Сакена.

* * *

В 1837 году, во время больших маневров в окрестностях города Вознесенска, одной стороной командовал государь император Николай Павлович, а другою – начальник военных поселе ний в Новороссии генерал-лейтенант граф Витт. Случилось так, что во время самого жаркого дела, без всякой достаточной причины, генерал Витт вдруг переменил образ действий и стал с отрядом отступать. Государь, не понимая такого неожиданного маневра, спросил у бывшего подле него А.П. Ермолова:

– Что бы значило это отступление, когда Витт находится в гораздо лучшем положении, чем я?

– Вероятно, Ваше Величество, граф Витт принимает это дело за настоящее сражение, – был ответ Ермолова.

И.Ф. Крузенштерн (1770–1846)

[4]

Знаменитый русский мореплаватель адмирал Иван Федорович Крузенштерн был отпрыском немецкого рода фон Крузенов.

Однажды адмирал приехал в школу гардемаринов в экзаменационный день. Захотел он самолично проверить знания великовозрастных учеников и вызывает по алфавиту наудачу какого-то рослого и здорового детину, который чрезвычайно смело и развязно полез за билетом.

На билете значилось: «Лютер и реформация в Германии».

Крузенштерн приготовился слушать. Гардемарин откашлялся, по привычке оправился и, встав в непринужденную позу, начал:

– Лютер был немец…

После небольшой паузы Иван Федорович его спрашивает:

– Ну и что же из этого?

– Хотя он был и немец, но умный человек…

Крузенштерн моментально вспылил и крикнул:

– А ты, хотя и русский, но большой дурак!..

Я.П. Кульнев (1763–1812)

[5]

Изгоняя роскошь и желая приучить подданных своих к умеренности, император Павел назначил число кушаньев по сословиям, а у служащих по чинам.

Майору определено было иметь за столом три кушанья.

Яков Петрович Кульнев, впоследствии генерал и славный партизан, служил тогда майором в Сумском гусарском полку и не имел почти никакого состояния. Павел, увидя его где-то, спросил: