Занятные истории - [18]

Он сказал: «Много бед, много испытаний пришлось претерпеть России за более чем тысячелетнее существование. Печенеги терзали ее, половцы, татары, поляки. Двунадесять языков обрушились на нее, взяли Москву. Все вытерпела, все преодолела Россия, только крепла и росла от испытаний. Но теперь… Старушка украла старый чайник ценою в 30 копеек. Этого Россия уж, конечно, не выдержит, от этого она погибнет безвозвратно…»

Старушку оправдали.

Г.А. Потемкин (1739–1791)

[11]

Князь Г.А. Потемкин беспрестанно напрашивался к Суворову на обед. Суворов всячески отшучивался; но, наконец, вынужден был пригласить его вместе с многочисленною свитою.

Накануне Суворов призвал к себе искуснейшего метрдотеля, Матоне, служившего у князя Потемкина, поручил ему изготовить великолепнейший стол и не щадить денег; а для себя велел своему повару, Мишке, приготовить два постных блюда. Роскошный стол удивил даже самого Потемкина. Гости были довольны, а Суворов, под предлогом нездоровья и поста, ни до чего не касался, кроме двух блюд. На другой день, когда метрдотель принес ему счет, простиравшийся за тысячу рублей, Суворов написал на нем: «Я ничего не ел», – и отправил к Потемкину, который тотчас и заплатил, сказав: «Дорого стоит мне Суворов».

* * *

Однажды генерал С.Л. Львов ехал вместе с Потемкиным в Царское Село и всю дорогу должен был сидеть, прижавшись к углу экипажа, не смея проронить и слова, потому что светлейший князь находился в мрачном настроении духа и упорно молчал.

Когда Потемкин вышел из кареты, Львов остано вил его и с умоляющим видом сказал:

– Ваша светлость, у меня есть до вас покорнейшая просьба.

– Какая? – сурово спросил Потемкин.

– Не пересказывайте, пожалуйста, никому, о чем мы с вами говорили дорогой.

Потемкин расхохотался, и хандра его, конечно, исчезла.

И.Д. Путилин (1830–1893)

Однажды в сыскное отделение к знаменитому сыщику Путилину является солидный господин с выражением испуга на лице и рекомендуется провинциалом, приехавшим на короткий срок в столицу по делам.

– Чем могу служить? – спрашивает Иван Дмитриевич.

– Меня направили к вам из полицейского участка, где я хотел, было, сделать заявление о странном явлении…

– Объясните.

– Меня кто-то мистифицирует самым необыкновенным образом. Представьте, изо дня в день я приношу домой в своих карманах массу различных предметов: кошельков, портсигаров, носовых платков и прочее. Как все это попадает ко мне, я не могу себе представить. История таинственная и непостижимая.

– Кошельки и бумажники с деньгами?

– И даже с деловыми бумагами.

– Давно ли вы проживаете в Петербурге?

– Да уж с неделю…

– А когда началась нагрузка ваших карманов?

– Сегодня третий день… Да вот, кстати, не угодно ли вам удостовериться наглядным образом в правдивости моих слов…

Провинциал опустил руку в карман своего пальто и вытащил несколько кошельков.

– Я вышел из дому с совершенно порожними карманами, прошел через Гостиный двор, по Невскому до вас и… как видите, с большой прибылью.

«Русский Лекок» на минуту задумался и, после небольшой паузы, воскликнул:

– Вы имеете дело с профессиональными ворами. Они принимают вас за «своего»…

– Как? – ужаснулся провинциал, – неужели моя наружность носит такой преступный отпечаток?

– Успокойтесь! В этом лежит какое-то недоразумение… Или вы на кого-нибудь из них похожи, и они впопыхах в вас обознаются, или у вас имеется случайно какой-нибудь условный знак, очень часто, однако, изменяющийся…

– Я вот весь налицо, – произнес провинциал, позируя перед Путилиным. – Рассмотрите, что во мне есть подозрительного?

– Кажется, ничего такого, действительно… однако, расскажите, всегда ли, то есть каждый ли ваш выход из дому сопровождается такими результатами?

– Вот только вчера вечером, во время прогулки по «Семейному саду», этого не было, а то постоянно… Вчера же я явился домой не только без «добычи», но даже лишился собственного портсигара, очень искусно вытащенного из жакета.

– Ага! Могу вас утешить: не ваша наружность смущает петербургских карманников. Для меня становится очевидным, что вы носите или имеете на себе что-нибудь, служащее мошенникам «паролем».

Путилин не ошибся. Когда он стал подробнее расспрашивать посетителя, то оказалось, что в увеселительном саду он был в шляпе, а не в той фуражке, приобретенной три дня тому назад, в которой он фланировал по людным улицам столицы, и в которой он явился в сыскное отделение.

Иван Дмитриевич эту фуражку, по-видимому, имевшую условное значение у воров, оставил у себя.

В этот же день он совершил в ней прогулку по тесным проходам Гостиного двора и… нашел в своих карманах несколько украденных вещей, но, однако, ни одного вора поймать не мог, несмотря на свою ловкость и опытность. Они оказались тоже не менее ловкими…

Узнав, где куплена провинциалом эта фуражка, Путилин произвел следствие и обнаружил, что какие-то неизвестные лица принесли в шапочную мастерскую, помещавшуюся на Екатерининском канале, против Казанского собора, собственной материи, и приказали сшить по собственному фасону несколько десятков фуражек. Из оставшегося клочка материи шапочник сделал лишнюю фуражку, которую продал отдельно тоже неизвестному лицу.