Занятие не для дилетантов - [4]

В одном из рапортов говорилось, что одежда на девушке была куплена в крупнейшем универмаге города. Вся одежда в ее жилище была довольно дорогой, но кто-то из лаборатории счел необходимым указать, что все ее трусики были украшены бельгийскими кружевами и стоили двадцать пять долларов пара. Было также отмечено, что тщательный осмотр одежды и тела не выявил следов крови, спермы или масляных пятен.

По заключению следователя, производящего дознание, смерть наступила от удушения.

Сколько всего наука может выжать из обычной квартиры — просто поразительно! Не менее поражает и куда более огорчает другое — жаждешь отыскать на месте убийства хоть какую-нибудь зацепку и не находишь ровным счетом ничего. Меблированная комната, в которой задушили Клаудию Дэвис, была полна соблазнительных поверхностей — отпечатки пальцев, выходи строиться! В шкафах и ящиках лежали горы одежды, и там могли быть следы чего угодно — от пороха до пудры.

Но ребята из лаборатории обработали все поверхности, просеяли все возможные пылинки, все, что надо, отфильтровали, потом отправились в морг, взяли отпечатки пальцев у усопшей Клаудии Дэвис и в результате оказались ни с чем. С абсолютным нулем. Нет, не с абсолютным. Оказалось, что в их распоряжении множество отпечатков пальцев Клаудии Дэвис и множество пылинок, собранных со всего города и прицепившихся к ее обуви и мебели.

Нашлись и кое-какие документы, принадлежавшие убитой, — свидетельство о рождении, диплом об окончании школы в Санта-Монике, просроченный библиотечный билет. Ах да, еще ключ. Ни к каким замкам в комнате он не подходил. Все скопом отвезли в восемьдесят седьмой участок, а в конце дня Сэм Гроссман лично позвонил Карелле посочувствовать — ничего интересного найти не удалось.

В комнате детективов было душно и шумно. Разговор с Сэмом носил до смешного односторонний характер. Карелла, еще раньше вываливший на стол содержимое пакета из лаборатории, лишь хмыкал да время от времени кивал. Наконец, поблагодарив Гроссмана, он повесил трубку и уставился в окно, выходившее на улицу и в Гровер-парк.

— Что-нибудь интересное есть? — спросил Майер.

— Угу. Гроссман считает, что убийца был в перчатках.

— Очень мило.

— Мне кажется, я знаю, от чего этот ключ. — Карелла поднял ключ со стола.

— Да? И от чего же?

— Ты ее чеки видел?

— Нет.

— На, посмотри.

Он открыл плотный банковский конверт, адресованный Клаудии Дэвис, разложил чеки на столе, потом развернул желтый банковский перечень выплат. Майер стал внимательно изучать экспонаты.

— Конверт Коттон нашел в ее комнате, — пояснил Карелла. — Перечень выплат за июль. Это все чеки, которые она выписала, по крайней мере все, оплаченные банком к тридцать первому.

— Чеков-то много, — заметил Майер. — Двадцать пять. Что ты об этом думаешь?

— Я знаю, что я думаю, — сказал Карелла.

— И что?

— За этими чеками — целая жизнь. Смотришь на них и будто дневник читаешь. Здесь есть все, чем она занималась в прошлом месяце, Майер. Все ее походы в универмаг, визит к цветочнику, к парикмахеру, в кондитерский магазин, даже к обувщику. А это видишь? Чек выписан для бюро похоронных услуг. Кто бы это умер, а, Майер? А это что? Она жила в доме миссис Модер, но вот чек на адрес шикарного жилого дома в Саут-сайде, Стюарт-сити. А некоторые чеки выписаны просто на имена, на людей. Это дело рыдает по конкретным людям. Где они?

— Взять телефонную книгу?

— Погоди. Взгляни на перечень банковских выплат. Она открыла счет пятого июля, положила тысячу долларов. Вот так, ни с того, ни с сего взяла и положила тысячу зеленых в американский «Сиборд банк».

— И что тут странного?

— Может, и ничего. Но Коттон обзвонил другие банки в городе, и оказалось, что у Клаудии Дэвис солидный счетец в банке «Хайленд траст» на Кромуэлл-авеню. И очень даже солидный.

— Сколько?

— Около шестидесяти тысяч.

— Что-о?

— Что слышал. И со счета в «Хайленд траст» она в июле ничего не снимала. Откуда же взялись деньги, которые она положила в «Сиборд»?

— Это был единственный вклад?

— Сам посмотри.

Майер взял в руки документ.

— Первый вклад она сделал пятого июля, — пояснил Карелла. — Тысяча долларов. Двенадцатого июля — еще тысяча. И еще одна — девятнадцатого. И еще одна — двадцать седьмого.

Майер нахмурился.

— Четыре штуки. Денежки солидные.

— И все это — меньше чем за месяц.

— Так ведь еще шестьдесят штук в другом банке лежит. И откуда же у нее, Стив, такие барыши?

— Не знаю. Что-то тут не стыкуется. Носит бельишко в бельгийских кружевах, а живет в конуре с умывальником. Что это вообще за фокусы? Два банковских счета, двадцать пять долларов выкидывает, чтобы только задницу прикрыть, но при этом живет в клоповнике, за который платит всего шестьдесят в месяц.

— Может быть, она в розыске?

— Нет. — Карелла покачал головой. — Я проверял. Преступного прошлого у нее нет, никто ее не разыскивает. Пока, правда, не пришел ответ на мой запрос в ФБР, но наверняка и у них на нее ничего нет.

— А что с ключом? Ты сказал…

— Да. Тут, слава богу, все просто. Гляди.

Из стопки чеков он вытащил желтую квитанцию и протянул ее Майеру. Тот прочитал бумажку.

— Она абонировала сейф в банке в тот же день, когда открыла там счет? — спросил Майер.