Занятие не для дилетантов - [21]

— Я не хотел ее убивать! — вопил он, когда его сажали в лифт. — Она начала кричать! Я же не убийца! Посмотрите на меня! Разве я похож на убийцу? — Лифт пошел вниз, и он выкрикнул: — Я вор! — будто гордясь своей профессией, будто утверждая, что он не просто какой-нибудь щипач, а квалифицированный рабочий, искусный ремесленник.

— Я не убийца! Я вор! — кричал он. — Я не убийца! Не убийца! Не убийца!

Лифт пошел вниз, в подвал, и голос его еще долго гудел эхом в глубокой шахте.

Наконец крики прекратились — видимо, его посадили в тюремный фургон и увезли. Несколько мгновений они сидели в маленькой комнате молча.

— Душно здесь, — сказал Майер.

— Угу. — Карелла кивнул.

— Что с тобой?

— Да так, ничего.

— Может, он и прав, — сказал Майер. — Может, он всего лишь вор.

— Он перестал быть вором, как только украл человеческую жизнь.

— Но и Джози Томпсон украла человеческую жизнь.

— Нет, — возразил Карелла. Он покачал головой. — Она ее только одолжила. Улавливаешь разницу?

В комнате снова повисла тишина.

— Кофе хочешь? — спросил Майер.

— Давай.

Они спустились на лифте вниз и вышли на солнце — слепящее, августовское. На улицах бурлила жизнь. Они слились с человеческим муравейником, но еще несколько минут хранили молчание.

Наконец Карелла сказал.

— Несправедливо это, что она умерла. Несправедливо — она столько сил положила на то, чтобы пожить пристойной жизнью, а эту жизнь у нее взяли и отняли.

Майер обнял Кареллу за плечо.

— Будет тебе. — В голосе его слышалось неподдельное сочувствие. — Это ведь наша работа. А работа, как говорится, есть работа.

— Да, — согласился Карелла. — Работа есть работа.

МАЙКЛ ГИЛБЕРТ СИ-12: отдел банковских ограблений

© Перевод на русский язык Т. Шинкарь

Дрель с пронзительным визгом вонзилась в плотную толщу металла. Маленький человечек с лицом старой мартышки работал, что-то напевая под нос. Осталось просверлить восемь последних отверстий у дверной петли — по четыре с каждой стороны. Закончив сверлить, он измерил температуру нагрева металла у просверленных отверстий и, убедившись, что она дошла до нормы, стал заполнять их податливой, как замазка, пластиковой взрывчаткой, тщательно уминая ее тупым концом карандаша. Перевернув его, он заточенным концом проделал нужной глубины дыры в мягкой массе взрывчатки, чтобы вставить трубки электровзрывателей, от которых тянулись длинные провода.

Установив взрыватели, человек собрал в руку все восемь проводов, оголил их концы и, скрутив жгутом, обмотал изоляционной лентой. Вместе со стоявшим рядом напарником они подобрали с пола старые солдатские одеяла и завесили ими дверь банковского хранилища, где стоял сейф.

Выйдя в помещение охраны, отгороженное от общего вестибюля железной решеткой, они отодвинули подпиленные заранее два прута и протиснулись через дыру в вестибюль, таща за собой провода.

В дальнем углу вестибюля стоял самый обыкновенный автомобильный аккумулятор на шесть вольт. Первый из мужчин, освободив от изоляционной ленты один конец провода, обмотал его вокруг клеммы с отрицательным зарядом. Затем оба, сев на корточки, спиной к стене, с большой осторожностью и тщательностью, руками в резиновых перчатках присоединили другой конец провода к положительному заряду аккумулятора. Взрывная волна буквально прижала их к стене.

Мужчина, стоявший на улице у дверей пустующего магазина, услышав взрыв, тихонько чертыхнулся. Последующие десять минут решали все и были самыми опасными.

Четырьмя домами дальше, владелец газетного киоска, привстав на постели, недоуменно спросил: — Что это, черт побери? Война? — Ты о чем? — спросонья недовольно пробурчала жена. — Похоже, бомба упала, — пояснил он. — Не на нас же, — успокоила его жена.

Прошло восемь, девять, десять, одиннадцать минут… Что они так копаются? Одиннадцать минут…

Наконец двери пустующего магазина открылись и вышли двое с тяжелыми сумками через плечо. В руках одного была еще дрель, а у второго — электропила для резки металла. Третий тут же забрал у них инструмент и все трое быстрым шагом направились к оставленной неподалеку машине. За это время никто не проронил ни слова.

Несший в ту ночь дежурство в Грейвсэнде полицейский Оуэнс, заметив в конце улицы медленно едущую машину с погашенными фарами, поднял руку. Но машина внезапно прибавила скорость, и Оуэнс едва успел увернуться от удара крылом. Поскользнувшись, он упал в сточную канаву, а когда поднялся, машина уже скрылась за углом.

Прихрамывая, он поспешил к ближайшему постовому телефону.

Стая голубей, громко хлопая крыльями, снялась со шлема Боадицеи[1] и описала низкий круг над головой молодого смуглолицего брюнета, быстрым шагом пересекавшего Вестминстерский мост. Инспектор Патрик Петрелла поднял руку и голуби, как по команде, спланировали на ближайшие деревья. Петрелла проводил их добродушным взглядом.

Утро выдалось на редкость ясное, была весна и первый день его работы на новом месте. Из депеши, которая пришла в полицейский участок на Габриель-стрит, ничего не было ясно, но он догадывался, что его спокойной службе в Южном Лондоне, видимо, пришел конец. Нынешняя должность вполне его устраивала, но он понимал, что три года службы в участке, пожалуй, вполне достаточный срок, чтобы получить повышение.