Замыкающий - [60]
– Но и квартира своя?
– А как же, трехкомнатная. Отделал ее, как игрушечку. Пластик-паркет-плиточка! Ко мне приходил один щеголь. Гоголь-моголь, короче, из газетки нашей комбинатовской. Я его, значит, герой. Все он хотел психологию мою понять. Выпендриться там перед своими… что понял меня до конца, короче… героя… Он думал, проймет меня что, мол, только внешний у меня лоск, а в душе-то я – мякина… Ванька, короче… День вокруг меня провертелся. Ну, я че… я, извиняюсь, слесарь… Понял – нет, – ткнул Гридень Ромку в бок. Тот вышел из оцепенения и поспешно поддержал его кивками головы…
– Высшей, между прочим, квалификации. Я отбацал смену, отыграл ее на высшем уровне. Домой ко мне пошли… Он там мне че-то про литературу, про какие-то там направления бормочет… а я ему культурненько так хрусталь на стол, рюмашечки. Сервизик у меня японский. Проигрыватель у киндера моего…
– У кого? – не поняла Мотя.
– У старшего моего… у Митьки… проигрыватель у него стерео, мигнул ему… Он – поп-музыку. Сидим культурно, ужинаем. Холодильничка у меня два, и всегда в них лежит. А его дело это, чую, – уело… Начал он копать под меня… вот, мол, не заслоняет ли… это духовных интересов. А я ему – не заслоняет. Он думает, я мякина… Слесарь. А я так пальцем по рюмке. Звон такой… А-а – эх! У нас, говорю, политика такая. Основные направления. Благосостояние, говорю, у нас прежде всего… Так-то! Ты мне подай, подай мне… Чтобы полный ажур у меня был, а тогда спрашивай… Как это в сказке-то про бабку-ягу… Младший мой читает. Ты меня накорми, напои, сучка старая, в баньке выпари, спать уложи, а уж потом спрашивай… А не покормишь, дак во. – Гридень выставил на обозрение увесистую фигу. – Так-то… Не, вы тут на картошке своего пацана подымаете… Никакими благами, короче, не пользуетесь…
– Прописали про тебя в газете-то? – спросила Сима.
– А как же-с. Большую такую выдали статью. Называется «Один день Виктора Гриднева». Так-то… Да она у меня где-то здесь… Я ее захватил с собою. Так, нечаянно… – Гридень полез в горбовик и достал многотиражную газетку «Нефтехимик».
– Ну ладно. – Герка остановил приятеля. Он испугался, что Гридень начнет читать статью вслух. – Хватит. Давайте-ка выпьем…
– Молодец, молодец, – сердечно похвалила Гридня Серафима. – Ой, портрет хороший. Мотя, глянь, че… ишь, парень какой хороший.
– А у нас и картошки-то нет. На макаронах казенных да на ягоде, – вздохнула Мотя, разглядывая портрет Гридня в газете.
– А чо теряетесь? Вон у вас голое мясо бегает. Вон она, Рыжуха. Лиса ваша. Что от нее пользы-то? Че вы, охотитесь или ездите на ней? Закололи ее – киндер на всю неделю обеспечен.
Герка солидно поддержал:
– Освежую. Шкура на шапку пойдет.
– Че мелют, че мелют, – встряла в разговор Пана. – Ее и лису-то не едят, потому что на собаку похожа.
– Помалкивай, – остановил ее Герка, – а то петуха твоего сожрем. Нам все равно кого жрать. Он. – Герка похлопал себя по животу. – Не спрашивает, кто да откуда. Ему подай, и все.
Пана погрозила ему кулаком, – вот, мол, тока троньте, однако притихла.
Мотя стригла глазами за Ромкой и разговор прослушала. Ромка не сводил глаз с окна соседки.
– Предрассудки это, бабка, – напористо уговаривал Гридень. – Птицу едят, барана едят, во Франции лягушек едят. Тоже мясо. А собачина – самая полезная. Легкие лечит. В нашем районе бичи всех собак сожрали. И ни один не отравился.
– Мать, слышь, че они говорят-то? – испугалась Сима.
Мотя обернулась к куме.
– Ну спасибо. Хоть с бичами сравняли. А то живем тут, не знаем, кто мы есть.
Ромка со вздохом оторвался от окна.
– Вот когда я в «Сибири», в ресторане, калымил, ну играли мы там вечерами с парнями. Я на саксофоне. Там, точно знаю, один раз вместо баранины собаку подавали.
– Будет брехать-то. В ресторане он играл, в кабаке он едал! Видал ты, как барин едал…
Лиска так наскучалась, что не давала Коляньке минуты покоя. Наконец он шваркнул ее по загривку, Лиска отвернулась, легла обиженно, положив остренькую, зверушечью мордочку на передние вытянутые лапы. Колянька ползком от нее, едва добрался до дыры в заплоте, шмыгнул и полетел по тропе вниз к родникам. Он летел прытко, едва касаясь земли, в горячее синее марево подошвы горы. И на самом лету Лиска остро ткнула ему мордой в спину. Мальчик пронзительно заорал: «Ма-а-ма!» – и ему показалось, что крик прорезал густую горячую синь воздуха и попал в самое небо.
Лиска, испугавшись крика, прижимая распластанного Коляньку к земле, тихо рычала. Тревожно оглядывалась, пока Колянька не скинул ее с себя и не обозвал дурой. Лиска боролась с ним недолго, заметила в прошлогодней листве у ручья мышь и ринулась за нею. Колянька остался лежать на земле, глядя в прозрачное живое небо. Белопенное, нежное, с влажным подсветом внизу облачко осторожной ладейкой плыло по чистому этому небу. «Это мама моя услышала», – подумал Колянька, и сердечко его покатилось, полетело куда-то вниз, вниз, вниз… Стало сладко, горячо и больно. Он зажмурился, боясь смотреть на облако, потом открыл глаза, тихо и внятно сказал:
– Мама, – и вздрогнул. Показалось, кто-то вздохнул в ответ, даже ветерок сладко и ласково прошелся по щеке.
Валентина Васильевна Сидоренко родилась и живёт в Иркутске. Её творчеству свойственны естественность повествования, живой народный язык и высокий исповедальный накал. Представленные повести и рассказы написаны во второй половине ХХ века и живо отображают свое время с его победами и трагедиями. В новом романе «Страстотерпицы» выведены судьбы трёх поколений женщин, чьи буйные натуры подменяют истинную любовь сиюминутными страстями и погоней за собственным иллюзорным счастьем.
Если есть в криминальном мире легендарные личности, то Хельдур Лухтер безусловно входит в топ-10. Точнее, входил: он, главный герой этой книги (а по сути, ее соавтор, рассказавший журналисту Александру Баринову свою авантюрную историю), скончался за несколько месяцев до выхода ее в свет. Главное «дело» его жизни (несколько предыдущих отсидок по мелочам не в счет) — организация на территории России и Эстонии промышленного производства наркотиков. С 1998 по 2008 год он, дрейфуя между Россией, Украиной, Эстонией, Таиландом, Китаем, Лаосом, буквально завалил Европу амфетамином и экстази.
А что, если начать с принятия всех возможностей, которые предлагаются? Ведь то место, где ты сейчас, оказалось единственным из всех для получения опыта, чтобы успеть его испытать, как некий знак. А что, если этим знаком окажется эта книга, мой дорогой друг? Возможно, ей суждено стать открытием, позволяющим вспомнить себя таким, каким хотел стать на самом деле. Но помни, мой читатель, она не руководит твоими поступками и убеждённостью, книга просто предлагает свой дар — свободу познания и выбора…
Не теряй надежду на жизнь, не теряй любовь к жизни, не теряй веру в жизнь. Никогда и нигде. Нельзя изменить прошлое, но можно изменить свое отношение к нему.
«Сказки из Волшебного Леса: Находчивые Гномы» — третья повесть-сказка из серии. Маша и Марис отдыхают в посёлке Заозёрье. У Дома культуры находят маленькую гномиху Макуленьку из Северного Леса. История о строительстве Гномограда с Серебряным Озером, о получении волшебства лепреконов, о биостанции гномов, где вылупились три необычных питомца из гигантских яиц профессора Аполи. Кто держит в страхе округу: заморская Чупакабра, Дракон, доисторическая Сколопендра или Птица Феникс? Победит ли добро?
Маринка больше всего в своей короткой жизни любила белые розы. Она продолжает любить их и после смерти и отчаянно просит отца в его снах убрать тяжелый и дорогой памятник и посадить на его месте цветы. Однако отец, несмотря на невероятную любовь к дочери, в смятении: он не может решиться убрать памятник, за который слишком дорого заплатил. Стоит ли так воспринимать сны всерьез или все же стоит исполнить волю покойной дочери?
О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.