Замыкающий - [52]
Данилыч заподозрил, что Жук сектант. И как-то в городе стал разведывать, что, мол, за человече к нам пришел и откуда…
Сектант ли нет Жук, этого Данилыч не выведал, а узнал, что со своей зарплаты Жук платит алименты на троих детей.
Мотя, прослышав это, вскипела, ухватила дрын и, выматерив проходившего мимо Жука, заключила:
– Слышь, Жучина, чтобы не подходил к моему двору, не то… – Тут Мотюшка пообещала Жуку очень соленую и не очень достойную для мужика гибель. Жук на всякий случай промолчал, но, взойдя на свое крыльцо, обернулся и простер к ней желтую сучковатую свою длань.
– Все передохнете, – возвестил он высокомерно. – Все, один я останусь…
Однако баню Жук топил исправно, каждую субботу, банька стояла жаркая, чистая, воды в ней было вдоволь и веников Жук готовил трех сортов. На зиму березовые и хвойные, летом еще и крапивные заготовлял. А при скудной жизни разъезда, где и хлеба не всегда вдоволь бывает, хорошая банька – дело не последнее.
Поэтому с Жуком все смирились, и никто не обращал на него особого внимания.
Двое других – молодые. Парень и девка. Они прибыли этой весной из Ленинграда. Первое время Пана все бегала смотреть на них. До того чудные были; и не поймешь, кто парень, а кто девка. Оба в брюках. У обоих ни груди, ни задницы, волосы до плеч, и оба крашеные. Пана все выглядывала на них из-за угла. Удивится, руками всплеснет и бух-бух сапожищами по двору.
Мотя из окна глядит:
– Сама чучело. Нажрется так, что и смотреть противно.
Потом молодые пообвыклись. У парня борода отросла, и все с удивлением узнали, что зовется он простым мужицким именем Иван.
– Ох, Иван, – изумлялся Данилыч, узнав имя парня, – когда ж это по Руси ваньки муливаться начали? А? Раньше тока у скоморохов такая мода была.
У девицы, Раисой ее звать, на полголовы от корней темные волосы. Парень не красится больше, а та малюется – с утра глаза насинит, губы накрасит, пегий хвост – на затылок, кувалду – на плечи, подалась работать.
Остальной народ в бригаде тоже сборный, но из местных разъездов. Эти потише. Семейные, хозяйство какое-никакое, коров нет – сберкнижки есть. Ягоду прут в город каждый сезон продавать горбовиками. Орехов чистых на продажу и себе кулями готовят. Семейные старух не любят. Старухи местные на водку слабые, городские с июля валом к ним валят. Считай, все угодья уже открыли чужакам. За бутылку все места продали. Мотя пьет реже, один раз напьется, потом насухо долго живет, потом опять напьется. Сима любит втихомолку поливать, чтоб не видал никто, чтоб слуху не было, чтобы Данилыч не узнал. Пана в ягодный сезон не просыхает. Проспится только петуха кормить – и опять к приезжим по новой…
Сима допила чай в круглой белой чашке, перевернула ее и вздохнула – отчаевничали.
Мотя по-хозяйски смела в ладонь крошки и кусочки сахара, бросила в сахарницу. Вагон-лавка скупо возит, а до села версты считать – немолоденькая. Два раза в месяц пешком пробежится после пенсии, закупит самое-самое: муки, крупы, консервов, рыбки, какая попадется. Товару, если лишняя копейка завелась, да назад едва дойдет. Хорошо хоть Коляньке молоко сухое дочка в городе достает. А так бы ложись и подыхай мальчонка.
После чая у каждой свои дела. Мотя пошла двор проверить да навесить замок на чердак. Принесет черт приезжих, чтоб не споганили. Симе пора делывать еще не приспела, в горнице Колянька спит с Ромкой. Потом уберет. Сима посмотрела в окно, как Мотя тащит лестницу к чердаку, и заглянула в горницу. Мужички спали. Костистый сухой Ромка растелешился по всей кровати. У него под мышкой, как щенок, сопел Колянька.
– Когда же он перебежал? – вздохнула Сима и вошла в горницу поднять с полу одеяло. Укрыть спящих. Мотина горница высокая, просторная. Кровати двухспальные, шишковатые набалдашники блестят – мелом чистит. Половики Мотя с горчицей моет, чтобы цвет не теряли. А уж цвету-то в них! Прямо как на поляне – всякого полно. Да мяконькие, зимою босой не замерзнешь. Над кроватью портреты висят. С одного из них Мотя улыбается – пухлая, задорная, белокурая. Да, крепка была баба, румяна, белозуба, задириста. Силушки да ретивости в ней одной на семерых замешано было. От одного вида, кажется, бражный дух шел. А как, бывало, языком кого прочешет – шаталися…
С другого портрета, сурово поджав губы, сподлобья смотрел Мотин муж Кеша. Злой, драчливый был мужик, из цыган. Ить сошлись же такие… Как это они еще не поубивали друг дружки… В углу на ложе из-под большого зеркала – ровно иконостас. Карточки всех Мотиных детей, родных или просто знакомых. Да, вокруг Моти народ всегда роем. Все лето орда к ней валит. То детки товарищей своих привезут, а там, глядишь, товарищи эти сами привалили да еще других товарищей с собой прихватили…
Сима сразу увидела свою фотографию. Она сидела с Васенькой на низкой лавочке под кустом черемухи. Она уже опадала, черемуха, цвет ее сыпался на лавку и на Симин платок. Оттого платок на карточке вышел будто с цветочками. А был он просто синим, плотным и синим… И она молодая совсем еще была, Сима. А Васенька – чистый голубок: глазки ласковые, курточка на нем ладненькая, от волос репейным маслом пахнет… Соколик мой! Какой хороший рос… Да ласковый… Да послушный. Наглядеться не могла, нарадоваться. Все думала: «Вот Бог Витю взял, а Васю дал. И народ хвалил. Вот ведь, видать, сглазили! Сглазили». – Сима оглянулась на спящих ребят и вдруг представила себе, как спит сейчас Вася с этой бабой. Немытая, нечесаная, с утра первым делом за папиросу хватается. Вечно опухшая, синяя от запоев. Вот нашел, нашел себе присуху! Вот горе-то на их свалилось! Вот срам какой… Бичиха. Натуральная бичиха…
Валентина Васильевна Сидоренко родилась и живёт в Иркутске. Её творчеству свойственны естественность повествования, живой народный язык и высокий исповедальный накал. Представленные повести и рассказы написаны во второй половине ХХ века и живо отображают свое время с его победами и трагедиями. В новом романе «Страстотерпицы» выведены судьбы трёх поколений женщин, чьи буйные натуры подменяют истинную любовь сиюминутными страстями и погоней за собственным иллюзорным счастьем.
Книга для читателя, который возможно слегка утомился от книг о троллях, маньяках, супергероях и прочих существах, плавно перекочевавших из детской литературы во взрослую. Для тех, кто хочет, возможно, просто прочитать о людях, которые живут рядом, и они, ни с того ни с сего, просто, упс, и нормальные. Простая ироничная история о любви не очень талантливого художника и журналистки. История, в которой мало что изменилось со времен «Анны Карениной».
Не теряй надежду на жизнь, не теряй любовь к жизни, не теряй веру в жизнь. Никогда и нигде. Нельзя изменить прошлое, но можно изменить свое отношение к нему.
«Сказки из Волшебного Леса: Находчивые Гномы» — третья повесть-сказка из серии. Маша и Марис отдыхают в посёлке Заозёрье. У Дома культуры находят маленькую гномиху Макуленьку из Северного Леса. История о строительстве Гномограда с Серебряным Озером, о получении волшебства лепреконов, о биостанции гномов, где вылупились три необычных питомца из гигантских яиц профессора Аполи. Кто держит в страхе округу: заморская Чупакабра, Дракон, доисторическая Сколопендра или Птица Феникс? Победит ли добро?
Маринка больше всего в своей короткой жизни любила белые розы. Она продолжает любить их и после смерти и отчаянно просит отца в его снах убрать тяжелый и дорогой памятник и посадить на его месте цветы. Однако отец, несмотря на невероятную любовь к дочери, в смятении: он не может решиться убрать памятник, за который слишком дорого заплатил. Стоит ли так воспринимать сны всерьез или все же стоит исполнить волю покойной дочери?
О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…
Джоэл бен Иззи – профессиональный артист разговорного жанра и преподаватель сторителлинга. Это он учил сотрудников компаний Facebook, YouTube, Hewlett-Packard и анимационной студии Pixar сказительству – красивому, связному и увлекательному изложению историй. Джоэл не сомневался, что нашел рецепт счастья – жена, чудесные сын и дочка, дело всей жизни… пока однажды не потерял самое ценное для человека его профессии – голос. С помощью своего учителя, бывшего артиста-рассказчика Ленни, он учится видеть всю свою жизнь и судьбу как неповторимую и поучительную историю.
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.