Замыкание - [29]

– Ну, теперь твоя очередь быть генерал-майором МВД, – скептически прокомментировал Пашка.

– Максимум – полковником. – Поправил я. – Извини, третье место, – глядя на Артема, развел я руками.

Шуйский звучно хмыкнул и отправился к выходу.

За вручением небольшой квадратной посылки – гранью сантиметров сорок, мы наблюдали с Пашкой с прежнего места у окна. Выглядело все солидно, невозмутимо и под роспись – курьера сопровождали аж трое неразговорчивых и угрюмых типа в национальных одеждах. Коробку, понятное дело, там же открывать не стали – Артем занес ее в кабинет запечатанной в вощенную бумагу, с сургучовыми пломбами и отпечатком герба Аймара – хищной птицей в профиль.

Мы деликатно придвинули центральный стул, позволяя молчаливому княжичу расположиться и установить ящик перед собой.

– Хочешь, я открою? – предложил я другу, разрушая длительное молчание.

– Нет. – Сверлил Шуйский коробку взглядом.

– Да не могло там уместиться шестнадцать тысяч триста сорок голов! – Успокоил я друга.

– А если пальцев? – Почесал затылок Пашка. – Ну, которыми они лайки нажимали.

– Максимум – ногти, – не согласился я.

– Тьфу на вас! – Возмутился Артем, резкими движениями срывая пломбы.

А затем аккуратно снял крышку с деревянного ларя, украшенного затейливой резьбой. Убрал упаковочные материалы, плотно фиксирующие содержимое, и последней извлек изящную статуэтку, сантиметров в двадцать пять высотой, достаточно схематично разрисованную.

Но со вполне узнаваемым лицом Аймара Инки.

– Добрый вечер, – коротко кивнул я статуэтке.

Артем нервно покосился на меня, звучно сглотнул, осторожно положил статуэтку рядом с ларцом и резко встал из-за стола.

– Господа, прошу на пару слов, – подхватил он нас за плечи и, вместе с нами вышел из кабинета.

Нам только ноги оставалось пошустрее переставлять.

– Могли бы там говорить, – недоумевал Пашка, оправляя мундир и оглядываясь на коридор.

– Тш-ш! – Шикнул на него Шуйский, нервно расхаживая на пару шагов в ту и другую сторону. – Она услышит!

– Кто?

– Инка. – Остановился Артем, привалившись к стене. – И что делать? – Посмотрел он, отчего-то, на меня.

– Это же статуэтка, – недоумевал Паша.

– Это ритуальная статуэтка Аймара! – Сорвался на него Шуйский. – Она заменяет собой человека! Считается, что она теперь прямо рядом со мной!

– Она что, слышит? – Опасливо покосился Борецкий на дверь.

– А я знаю?! Я – понятия не имею. – Вцепился Артем в волосы. – А у меня – служба!

– Так ты же ей говорил про гусарство, – уточнил я.

– Да, но я не говорил Инке, что придется спасать мир! Она бы меня тогда из дома не отпустила. – Нервно смотрел Шуйский в потолок.

– Короче, у нас проблема с возможной утечкой информации. – Подытожил я.

– И нет, я не могу оставить ее одну в комнате или камере хранения! – Всплеснул руками друг. – Это как жену в тюрьме запереть!

– Ну-у… – Чуть неловко переступил я ногами. – Хочешь, отправим ее к Нике? Пообщаются?

– Нет, они плохо ладят.

– Как раз помирятся! У меня жена обожает, когда она говорит, а ее слушают и не спорят.

Это, в общем-то, все любят.

– Что сделает Ника, когда с ней заговорит статуэтка? – Покосился он на меня.

– Ну… – Почесал я затылок, примерно представляя, с какой высоты той лететь. – Они и раньше плохо ладили.

– А если это просто статуэтка? – Вступил Пашка. – Такой намек. И не более!

– А чего тогда у нас за праздничным столом статуэтки всех, кто не смог приехать, стояли? – Посмотрел на него Артем.

– Просто в знак уважения!

– Ох, не знаю. Не знаю, – вновь замельтешил Артем перед взглядом, шагая взад-вперед.

– Придумал. – Уверенно выдал я. – Старое русское народное решение.

Шуйский остановился, с надеждой посмотрев на меня.

– Матрешка! – Веско выдал я.

– Да ну тебя…

– Я серьезно! – С возмущением, отстаивал я свою позицию. – Вот ты думал, для чего она вообще нужна? А я тебе скажу – берем твою Инку, сверху матрешку, чтобы она ничего не увидела. Потом плотно минеральной ватой, чтобы ни одного звука, и еще матрешку. Все! Носи с собой, никто слова не скажет. Подумаешь, мужик с матрешкой.

– Сразу видно – водку тайком носит, чтобы жандармы не прицепились. – Вставил слово Пашка. – Никто не удивится.

– Вот, – поддержал я. – Отличная легенда!

– А если Инка узнает, что я вместо нее с какой-то размалеванной бабой?!

– Да ты успокойся, – подхватил я Артема за руку и заглянул в глаза. – Что значит – какой-то? В конце концов, скажи ей, что с мамой решил познакомить. Изобразить же на второй матрешке не проблема.

– А если мама отвечать не станет?! Инка же обидится!

Я бы больше опасался того, что ответит…

– Да она ее и не увидит. – Успокаивал я друга. – Выглянет – а там темно и тихо. Значит, ночь! – Веско отметил я.

– Круглосуточно ночь? – Со скепсисом уточнил он.

– В декабре – да. – Вздохнул я, глядя на дальнее окошко коридора, где уже изрядно стемнело.

– Ну она ж не попугай. Она ж и дальше матрешки выглянуть сможет.

– А на это, друг мой, конструкцией предусмотрено до семи контуров матрешки! – Покивал я. – А там тебе и руны, и артефакты и фольгой плотненько в пару слоев!

– Издеваетесь, да? – чуть беспомощно уточнил Артем.

– Нет, ну мы все еще можем отправить Инку к моей жене. Или знакомиться с твоим дедом.