Замуж за императора. Дневники жены Александра III - [98]

5 сентября. Среда.

Поднялась рано, затем прибыли дочери с поздравлениями по случаю праздника кавалергардов. Юсуп[ов] переслал мне телегр[амму] из Киева, где находятся некоторые офицеры. Проводила Ксению и Сандро, проехала с ними часть пути, домой возвращалась одна, пешком. Очень жарко. Потом приняла датского оф[ицера] Колдинга. Он был в Ростове, виделся с Алексеевым, которому его рекомендовал Долг[оруков]. Приняли его не слишком по-доброму. Дважды он подвергся аресту – в Керчи и в Феодосии, – в высшей степени неприятная история. Он остался у меня завт[ракать]. Зина была у Юсуп[овых]. После чая я поехала в Мисхор, где так замечательно провела время на берегу. Побыла немного у Тебро и г-жи Сомовой. Обедали втроем. Г-жа Пантелеева получила письмо от сына, который сообщает, что он находится в безопасности и пребывает в добром здравии! Слава и благодарение Господу! Вернулся Поляков.

6 сентября. Четверг.

Все, как всегда. Пришла Ольга, затем – Ксения, с которой я в ее экипаже отправилась на пляж к Гужонам. Долг[оруков] и Вяземский поехали с нами. Гужон купалась, как и Дилка, которая превосходно плавает, но на море было большое волнение. Ксения решила помочить ноги, и ее окатило волной, так что она промокла насквозь. Долгоруков тоже бродил по пляжу босиком. Потом мы поехали обратно, в первый раз побывали на кухне, похвалили кухарку, которая и вправду готовит превосходно. Домой я вернулась совершенно без сил. Стояла тропическая жара. К завтраку кроме нас четверых были Ольга и ее муж. В 3 ½ часа пополудни я заехала за Ксенией по дороге в Алупку, где мы навестили кн[ягиню] Вяземскую и Лили, у которой такой бледный и несчастный вид, – бедная малышка! Пили у них чай и оставались до шести. Когда мы возвращались домой, наступил весьма жаркий, прекрасный лунный вечер. До обеда читала, потом любовалась луной.

Вдовствующая императрица Мария Федоровна.

До конца жизни Мария Федоровна так и не поверила в гибель своих сыновей Николая и Михаила Александровича, невестки и внуков и отклоняла всякие попытки русской эмиграции вовлечь ее в политическую деятельность

7 сентября. Пятница.

Ольга пила у меня кофе. Поскольку все мои [бывшие придворные] сегодня в отъезде, я попросила ее прийти с мужем к завт[раку], чтобы составить мне компанию, а еще пригласила Денов. Сегодня даже жарче, чем вчера, поэтому осталась дома. 24 градуса в т[ени]. После купания зашел Сандро, был и милый наш малыш Тихон, бегал по всему дому, у него уже 6 зубов. Завтрак прошел в очень уютной обстановке. М[итя] Ден вечером собирается в Новороссийск, хочет посмотреть, что же там в действительности происходит. С ним едет Колдинг. После чая я навестила Катю Кл[ейнмихель], с которой мы долго беседовали в кои-то веки раз наедине. Она каждодневно ждет приезда своей дочери Эттер. Домой вернулась в 7 ½ вечера, когда луна уже так красиво освещала окрестности. Обедали втроем, затем долго сидели на воздухе, вечер снова выдался очень жаркий и совершенно тихий.

8 сент[ября]. Суббота.

Жара не убывает. Поверхность моря точно зеркальная. Была Ольга. Ксения отправилась на прием к зубному врачу. Побродила немного в саду, для прогулок слишком жарко. Читаю «Историю Карла XII» Вольтера – весьма занимательно. После чая я навестила Софи Ферзен, у которой чаевничали ее сестра Варенька и Кривошеин. Затем пришла Ольга Орлова. Было очень уютно, но внезапно похолодало и стало очень влажно. Ксения обедала у меня, передала письмо от Мисси [пр. Мария Румынская]. Долго сидели в саду, Ксения отправилась домой в 11 ½ часа вечера.

9 сентября. Воскресенье.

Жарко, но задул сильный ветер. Была в церкви в Ай-Тодоре, пришла туда раньше всех. Старшие мальчики [внуки] явились, разумеется, к самому окончанию службы. Стыд и позор, но никто им никаких замечаний не сделал. Орбелиани очень интересно рассказывал о Кавказе, о жутких, возмутительных вещах, о том, как офицеры, для того чтобы выжить, предают других офи[церов], за которыми идет слежка. Это настолько гнусно, и с трудом верится, что такое возможно. Вернулась домой в 3 часа пополудни. После чая я побывала в Дюльбере, где дома оказался только Николаша, с которым я как раз и надеялась побеседовать наедине. Передала ему рассказ Всеволодского, но он с ним еще не встречался, полагает, что для всего этого еще не настало время. Возможно… К вечеру сильно похолодало, и на обратном пути штормовой ветер поднимал тучи пыли. Одна из моих лошадей потеряла подкову, так что мы ехали шагом. Было всего лишь 15 гр[адусов]. Обедали вчетвером, ветер постепенно утих.

10 сентября. Понедельник.

Поднялась рано, вновь прекрасная, тихая погода. Были дочери, затем мы с Ксенией, Вяземским и Долг[оруковым] поехали к маяку, откуда отправились обратно пешком. Зашли к Ольге, где вовсю резвился Тихон. В 12 часов приняла младшего Казнакова, который остался на завтрак. Он весьма мил и интересен. Вот только считает, что мне необходимо срочно покинуть Россию, пока здесь спокойно. Он полагает, что дела у нем[цев] плохи и, когда они отсюда уйдут, находиться здесь снова станет так же опасно, как и раньше. Разговор с ним совершенно выбил меня из колеи, ведь в моих правилах следовать промыслу Божиему, вот и теперь я жду Его наставлений в том, что мне следует предпринять. Слова его [Казнакова] поселили смуту в моей душе. Только Всевышний поможет мне найти верное решение. Затем я поехала к Ирине, у которой обнаружилась жидкость в колене. Пили там чай с Сандро. Пришел Феликс, и мы с ним заглянули к маленькой беби, она снова температурит и лежит в постели, бедная малышка. Когда я вошла, она воскликнула: «Сегодня я хочу поцеловать тебе руку». Вернулась домой в 6 часов вечера, было очень холодно. Потом я читала и начала письмо к Аликс. Обедали втроем.