Замри, умри, воскресни! - [23]

— Можно.

Они шагали по розовым пескам пересохшего морского дна, не произнося ни слова. Дрю немного расслабился и прочистил горло.

— А что будет, — начал он, — что будет, чисто гипотетически, если тебе повстречается марсианка? Вот прямо сейчас?

Смит фыркнул:

— Не дури. Марсианок не бывает.

— А ты вообрази.

— Ну, не знаю, — на ходу ответил Смит, глядя перед собой. Он опустил голову и провел рукой по теплому прозрачному щитку. Меня в Нью-Йорке Маргарита ждет.

— А меня — Анна. Давай трезво смотреть на вещи. Мы с тобой, двое нормальных мужиков, год летели от Земли; нам здесь холодно, тоскливо, рядом ни души, никакого человеческого участия, даже за руку некого подержать. Неудивительно, что мы мечтаем о женщинах, которых оставили на Земле.

— Что толку мечтать; надо с этим завязывать. Тут женского пола не сыщешь, будь оно все трижды проклято!

Они отошли на порядочное расстояние.

— А вообще-то, — поразмыслив, ответил Смит, — если бы нам здесь встретилась женщина, Маргарита — не сомневаюсь — первой вошла бы в положение и меня простила.

— Ты уверен?

— На все сто.

— Или просто строишь догадки?

— Вовсе нет!

— Тогда я тебе кое-что покажу. Оглянись-ка. Вот туда. — Взяв Смита за локоть, Дрю развернул его назад и отвел на полсотни шагов в сторону. — Теперь понимаешь, о чем я толкую?

Смит так и ахнул.

На песке изящной мягкой лункой отпечатался след ноги. Они наклонились и в нетерпеливом волнении провели пальцами по краям. Дыхание со свистом вырывалось из ноздрей. У Смита заблестели глаза.

Они долгим взглядом посмотрели друг на друга.

— А след-то женский! — вырвалось у Смита.

— Да какой аккуратный, — подхватил Дрю, согласно кивая. Я в этом деле кое-что смыслю. Когда-то подрабатывал в обувном магазине. Женскую ножку ни с чем не спутаю. Без единого изъяна!

У каждого в горле застрял сухой ком; бешено застучало сердце. Смит сжимал и разжимал кулаки.

— Боже ты мой, какой маленький отпечаток! Ты глянь на эти пальчики! Прямо точеные!

Он выпрямился, щурясь посмотрел вдаль. А потом с воплем припустил вперед.

— Тут еще один, и еще! И здесь! Они ведут в эту сторону!

— Остынь. — Поравнявшись со Смитом, Дрю схватил его за плечо. — Куда тебя понесло?

— Не держи меня, черт побери! — Смит указал куда-то пальцем. — Я иду по следу.

— А как же Маргарита?

— Нашел время! Пусти, а то врежу!

Недоумевая, Дрю разжал пальцы.

— Как знаешь. Вперед.

Дальше они бежали вместе…

Новые следы, совсем свежие, четко очерченные. Они звали за собой — то частили, то петляли, уходили и возвращались, прочерчивая одинокой цепочкой пересохшее морское дно. Взгляд на часы. Ну, еще пять минут. В темпе. Не тормозить. Бегом. Дрю задыхался от хохота. Бред какой-то. Потеха. Два взрослых мужика ломанулись неизвестно куда. Честное слово, если бы их от одиночества не зацепила всерьез эта затея, он бы рухнул навзничь и смеялся до слез. Вроде бы разумные парни, робинзоны, а погнались за хрупкой невидимкой, за девушкой-пятницей. Ха!

— Над чем смеешься?

— Просто так. Следи за временем. Не дай бог, кислород кончится.

— У нас его с запасом.

— Все равно, следи!

«Понимала ли она, проходя этим путем, — забавлялся своими мыслями Дрю, — что следы в пыли, невинно отпечатанные миниатюрными ножками, посеют смятение в мужских умах? Нет. Даже не подозревала. Ни сном, ни духом».

Как бы то ни было, нельзя отставать от этого одержимого — от Смита. Бред, просто бред, а впрочем — что-то в этом есть.

На бегу Дрю ощутил, как голову окутывает теплый туман. Что ни говори, было бы здорово скоротать ночь у костра с хорошенькой женщиной, взять ее за руку, поцеловать, приласкать.

— А вдруг это какая-нибудь синюшница?

Смит, не останавливаясь, обернулся:

— Что-что?

— Вдруг у нее кожа синяя? Как здешние горы? Что тогда?

— Типун тебе на язык, Дрю!

— Ха! — громыхнул Дрю, и тут они оказались у старого речного русла, а по нему добрались до сухого канала, застывшего в пустоте безвременья.

Следы ненавязчиво звали в сторону предгорий. На подъеме пришлось остановиться.

— Чур-чура, — бросил Дрю, и его пожелтевшие зрачки сузились.

— Не понял?

— Чур-чура, говорю. В том смысле, что я к ней первым подвалю знакомиться. Помнишь, как в детстве говорили: «Чур-чура». Ну, вот. Я сказал «чур-чура». Застолбил свои права.

Смит помрачнел.

— В чем дело, Смит? Боишься соперничества? — спросил Дрю.

Смит не ответил.

— У меня профиль классный, — с нажимом сказал Дрю. — К тому же росту во мне на четыре дюйма больше.

Смит смотрел холодно, не мигая.

— Да, приятель, мы с тобой соперники, — не унимался Дрю. Вот что я тебе скажу, Смит: если у нее есть подружка, можешь рассчитывать на подружку.

— Придержи язык, — отрезал Смит, не сводя с него злобного взгляда.

Улыбка сошла с лица Дрю; он отступил на шаг назад.

— Эй, Смит, зря ты лезешь в бутылку. Кончай психовать. Смотреть тошно. До сих пор мы с тобой прекрасно ладили.

— Не учи. Отвяжись. Между прочим, это я нашел следы.

— Разве?

— Ну, допустим, ты первый их увидел, но это я решил по ним пойти!

— Вот как? — с расстановкой проговорил Дрю.

— Ты сам знаешь!

— Неужели?

— Мать честная, год в космосе, ни людей, ничего, одни перелеты, но стоило этому случиться, стоило обнаружить человеческое присутствие…