Замри и прыгни - [5]

В этом странном монологе, доносившемся из какого-то потустороннего далека, Зоя мало что поняла. Вместо имен — собачьи клички. Карел, Барбос… Кто-то кому-то подложил взрывчатку, а охранник Барбос — овчарка, наверное, — теперь будет отсыпаться.

— Думайте, что делать, идиоты! — снова уселся на стул шеф. — У меня теперь один выход: или вас замочить, в наказание. Или убедить Барбоса, что это был кто-то левый.

— Ну! — обрадовался первый «близнец». — Нас же, кроме этой мочалки, никто не видел. Кончить ее, да и все. Мало ли по городу ходит пацанов в черных плащах!

— Дебил, — процедил шеф. — Карел же у нее был! И если теперь мы ее замочим, все! Скажут, свидетелей убираем, понял?

Зоя, снова поймав сквозь марево страха обрывки разговора, сообразила, что речь идет о ней. Что это она — свидетель, и страшный Карел был у нее. Когда? Не знает она никакого Карела. Она вообще с бандитами вот так близко — первый раз…

— Слышь, ты, тетя, — снова придвинулся к ней узкогубый, даже поставил на столешницу локти. — Ты чего Карелу наговорила? Воспроизведи!

Зоя шмыгнула носом, сглотнула, судорожно мотнула головой.

— Я не знаю никакого Карела…

— Я щас тебе блызну меж глаз, сразу вспомнишь! — Шеф угрожающе поднял руку. — К тебе сегодня мужик приходил? Видный такой, здоровый, брови как у Брежнева?

— Приходил, — кивнула Зоя.

— Про машину спрашивал?

— Спрашивал.

— Что сказала?

— Что видела… вот этих… — Женщина едва заметно кивнула на дверь.

— Еще что?

— Все. Он ушел.

Длинноглазый цыкнул зубом, пожевал губами, словно выгоняя языком из-под десен какие-то крошки.

— Слышь, а что это за контора? Ты тут кто? Уборщица?

— Страховая компания, — запинаясь, ответила женщина. — А я — секретарша.

— Ну? — искренне удивился бандит. — Видать, правду Щегол говорил, что у страховщиков дела не катят, если уж такую старую мымру в секретарши берут. А босс кто?

— Рыбаков, Владимир Георгиевич, — нисколько не обидевшись на «мымру», ответила Зоя.

— Рыбаков? — задумался узкогубый. — Не слыхал. А под кем вы?

— Как это? — не поняла Зоя.

— Крыша, спрашиваю, кто? — пояснил шеф. И тут же махнул рукой, показывая, что отвечать не надо. — Не знаешь, понятно. Ладно, сам разберусь.

Он встал, сделал несколько шагов по маленькому кабинетику. От окна до двери и обратно. По меняющемуся лицу было видно, что в его голове происходит сложный мыслительный процесс. Мордовороты, стоящие по-прежнему неподвижно, испуганно следили за телодвижениями грозного шефа.

Вдруг лицо длинноглазого странно прояснилось, на нем появилось даже некое подобие улыбки. И от этой улыбки Зое стало еще хуже. Такого странного и жуткого оскала она не видала никогда.

«Близнецы» же, видимо привыкшие к мимике шефа, тут же оживились.

— Ну, — узкогубый остановился против Зои, быстрым движением выхватив из кармана какой-то предмет, бросил кисть к ее лицу. Одновременно с броском прямо из его пальцев выскочило длинное тонкое лезвие, кончик которого едва не чиркнул по Зоиной щеке. Женщина отпрянула и снова больно и сильно ударилась затылком о стену.

— Ну! — весело повторил бандит. — Жить хочешь? Дети малые, муж-пьяница, да? Живешь на одну зарплату?

Зоя молчала, не сводя глаз с пляшущего перед глазами сверкающего острия. Оно было так близко, и свет отражался от него так страшно…

Между судорожно сжатых ног стало горячо и мокро, словно туда плеснули кипятку. Обжигающая влага пошла вниз, по ногам, затекла в левый сапог и вдруг закапала на пол.

— Обоссалась! — обрадовался один из «близнецов», показывая пальцем на набирающуюся лужицу под Зоиным стулом. — Шеф, смотри!

— Заткнись, — не оборачиваясь, приказал длинноглазый. И ласково провел кончиком ножа по Зоиной щеке. — Это хорошо, что ты так испугалась, значит, договоримся. Слушай сюда.

Сквозь отчаянное жаркое смятение, которое, казалось, напрочь перекрыло недавний животный страх, женщина слушала наставления бандита. Плохо, почти не понимая смысла и даже не пытаясь уловить суть. Унижение и стыд были настолько сильны, что сквозь ужас и боль, ими вызываемые, слова страшного человека долетали как из другой вселенной, абсолютно лишенные не только смысла, но и звука.

— Поняла? — Бандит снова щекотнул ее ножом, теперь по открытой беззащитной шее. — Ну? Чего молчишь?

Зоя слабо кивнула.

— Повтори, — потребовал узкогубый.

— Я должна сказать, что кто-то ковырялся под машиной, а ребята увидели и кинулись в погоню. А потом один вернулся и пропорол колеса.

Оказывается, она все запомнила. И сейчас губы, сами по себе, повторяли чужие слова. Именно губы. Как самостоятельно существующая субстанция. Ни разум, ни эмоции в этом процессе не участвовали.

— Молодец, — похвалил ее еще одним щекотанием ножа длинноглазый. И повернулся к «близнецам»: — Поняли?

— Д-да, — неуверенно промямлил один, делая совершенно противоположное движение головой.

— Нет, — тупо уставился на шефа другой. — Кто под машиной-то лежал?

— Ну, бля, придурки, — скривился узкогубый. Убрал в карман нож, отошел от Зои. — Под машиной лежал тот, кто хотел взорвать Карела.

— Так его, значит, реально хотели того? — изумился первый. — А кто?

Длинноглазый бросил на него такой взгляд, что громила мгновенно сник и громко засопел.