Заморский рубеж - [40]

Товарищи по службе относились к нему хорошо. В воинском коллективе сразу видно, кто тащит службу на совесть, а кто отлынивает от нее, а уж Михась-то и по складу характера, и по великолепной подготовке был отличнейшим служакой, на которого можно было положиться в любой ситуации. В нем совершенно обоснованно видели преемника храброго «сержанта Фроула», которого любили и которым гордились во флагманском экипаже. В общем, Фрол оставил в лице Михася прекрасное наследство, и тот старался ни в чем не посрамить чести старшего товарища. Пока ему это вполне удавалось.

Самое удивительное, что Михася в отряде флагманской морской пехоты очень быстро стали за глаза называть точно так же, как и в Лесном Стане, только с естественной поправкой на язык и его новое звание: уставной матрос. Хотя его старательность и успехи во всех видах воинских упражнений бросались в глаза, Михась держался скромно, не хвастался, не зазнавался перед своими сослуживцами и не мельтешил перед начальством. Он служил добросовестно, но отнюдь не выслуживался. И Михася в удивительно короткий срок приняли, как равного, более того – как своего, в самый элитный отряд Ее Величества Королевского военно-морского флота. Ему показали и объяснили многие маленькие секреты, которые есть в любой части и на любом корабле. Например, теперь он знал, как можно незаметно покинуть флагманский фрегат и так же незаметно вернуться на него, пробравшись в трюме за обшивкой вдоль штуртросов и сняв со специальных тайно сделанных защелок фрагмент кормовой доски, сквозь которую эти самые штуртросы были пропущены. Фрагмент этот находился намного выше ватерлинии, а посему не угрожал живучести корабля, но служил благородной цели самовольных отлучек лихих флагманских пехотинцев.

Но у Михася – уставного матроса – не было необходимости пользоваться тайным путем ухода на берег. И сейчас он совершенно официально вернулся на корабль из вполне законного и весьма продуктивно проведенного увольнения в прекрасном расположении духа, каковое было присуще ему и всю предыдущую неделю, и безмятежно заснул на подвесной койке в кубрике своего взвода.

На следующий день на утреннем построении на борту «Принцессы» Михась, как и следовало ожидать, вновь увидел адмирала Дрейка, но уже, конечно, не в камзоле для лисьей охоты, а в соответствующем роскошном мундире. До этого всю неделю, пока адмирал отсутствовал, предаваясь священному для любого английского аристократа занятию: травле несчастной лисицы посредством своры собак и эскадрона охотников, его замещал командир флагманского фрегата.

– На флаг… Смирно!

После подъема флага адмирал обошел стройные ряды экипажа и задержался возле отряда морской пехоты. Он внимательно вгляделся в лица вытянувшихся перед ним матросов, нашел, кого искал, то есть Михася, подозвал стоящего во главе роты лейтенанта.

– Вот этого матроса… Майк Русс, не так ли? Так вот, этого матроса произвести в капралы!

– Есть, сэр! – ответил изумленный лейтенант. Лейтенант, естественно, знал, что адмирал только вчера появился на корабле после краткосрочного отпуска и не мог встретиться с новичком-матросом, принятым в экипаж как раз во время его пребывания в этом самом отпуске. Известно об этом было и взводному, сержанту Парксу, и вообще всем матросам и сержантам. После команды «вольно, разойдись!» они обступили новоиспеченного капрала и вопросительно уставились на него.

– Ты что, родственник адмирала Дрейка? – раздраженно прорычал сержант Паркс.

Михась долго отнекивался, но поскольку обступившие его товарищи не давали ему пройти и требовали объяснений, вздохнул и сознался:

– Хорошо-хорошо, я все расскажу! Мы с его превосходительством вместе росли, только они потом пошли в адмиралы, а я отбыл в русские леса!

И, воспользовавшись всеобщим замешательством, возникшим после такого заявления, капрал Майк Русс улизнул с палубы. Однако его все же отловил вестовой и передал приказ немедленно явиться к лейтенанту. Михась снова вздохнул и отправился в каюту ротного командира.

Первой ротой морской пехоты, в которой служил Михась, командовал молодой офицер, Ричард Сэдли. Он жил в небольшой, но весьма уютной каюте вместе с другим лейтенантом, командиром второй роты Роджером Латропом.

Когда Михась, постучав в дверь и испросив разрешения, вошел в каюту, в ней находились оба офицера. Естественно, ему тут же был задан вопрос о его предполагаемом родстве с адмиралом. Михась не стал водить за нос начальство, а кратко поведал о вчерашней встрече.

Пока лейтенант пространно рассуждал о высокой чести, которой новоявленный капрал был удостоен, несомненно, авансом, и предлагал эту самую честь заслужить окончательно путем еще большего усердия по службе, Михась, в первый раз попавший в офицерскую каюту, исподволь с любопытством рассматривал ее убранство и содержимое. Вдруг его взгляд остановился на стоявшей на небольшой полке книге, на черном переплете которой золотым тиснением было выведено: «Трактат об истории и устройстве отрядов десантных на кораблях европейских и турецких флотов, а также рассуждения о порядке их действий, включая особенности вооружения и снаряжения».