Заморский рубеж - [38]

Михась шел в первое свое увольнение с флагманского корабля «Принцесса», в экипаж морской пехоты которого он был зачислен полмесяца назад, после интенсивных трехдневных испытаний. Хотя череда препятствий, которую пришлось преодолевать на этих испытаниях, была для него непривычной, он пробежал ее одним из первых. Самым трудным являлось разве что упражнение на силовую координацию всех групп мышц, шедшее в общий зачет: в Лесном Стане таковым являлся подъем переворотом на перекладине, который следовало выполнить как можно большее число раз, а здесь, в английской морской пехоте, вместо этого была «лягушка» – прыжки в упоре лежа, при которых следовало с прямым корпусом оторваться от земли одновременно всеми четырьмя конечностями, при этом успеть хлопнуть в ладоши и встать опять в упор лежа, а не плюхнуться брюхом на землю. Михась подпрыгнул необходимое число раз и даже в этом незнакомом ему упражнении умудрился оказаться одним из первых. Все остальное – стрельба (к радости Михася, только из аркебузы, без всяких там стрел), рукопашная, фехтование, метание ножа, бег, гребля и т. д. – было привычным и знакомым, и здесь Михасю не было равных. Михась бы еще с удовольствием, например, поскакал на коне, покидал аркан, но этого, естественно, от него не требовалось.

Сержанты Коул и Паркс, после долгих споров так и не придя к соглашению, в конце концов кинули жребий, и Михась был зачислен во взвод Джонатана Паркса. Михась усмехнулся про себя, вспомнив забавный рассказ Фрола, присутствовавшего при этом споре, каковой произошел на прощальном банкете в честь отъезда сержанта Фроула на родину, в северное Русское княжество (понятно, Фрол не уточнял, куда именно он едет).

Из монотонных шумов города и моря выделился отдельный, четкий звук, нараставший и приближавшийся, в котором без труда можно было узнать стук копыт. Вскоре Михась увидел и самого всадника, показавшегося из-за угла очередного пакгауза, к которому, очевидно, вела одна из городских улиц. Всадник отличался гордой и властной осанкой, хотя его посадка на низко опущенных, как и у всех английских всадников, стременах, казалась Михасю слегка нелепой. Одет он был в хотя и красный, но явно не военного покроя камзол и белые лосины, заправленные в черные лакированные сапоги до колен. На голове у него была маленькая черная шляпа.

Наряд этот, хотя и не виданный ранее, показался Михасю смутно знакомым. Он напряг память и вспомнил соответствующее описание, слышанное им еще в Лесном Стане, в период подготовки к заморщине: лисья охота, любимое занятие английских аристократов. Всадник явно возвращался с лисьей охоты.

Незнакомец приблизился к Михасю, спокойно и стремительно шагавшему мимо него своей дорогой, и внезапно резко осадил коня.

– Эй, матрос! Стоять! Кто такой? Почему не отдаешь честь? – Незнакомец говорил властным тоном. Он явно привык командовать.

Однако Михась лишь искоса глянул на него через плечо, причем довольно небрежно и презрительно, и продолжил путь, не снижая темпа.

Незнакомец, буквально задохнувшись от гнева, резко развернул лошадь. Он дернул повод так, что благородное животное захрапело и чуть было не закинулось вбок, но, получив шпоры, скакнуло вперед и мгновенно нагнало Михася.

– Ты что же, наглец, не знаешь меня!? – яростно выкрикнул всадник.

– Нет, – равнодушно ответил Михась, даже не удостоив вопрошавшего поворотом головы.

– Но если ты не совсем дурак, то должен был понять, что разговариваешь со своим начальником, офицером! – раздраженно произнес незнакомец.

Михась наконец остановился, повернулся к всаднику лицом.

– Я сначала именно так и подумал, но неуважение и высокомерие, которые вы проявили к Ее Величества морскому пехотинцу, заставили меня в этом усомниться, – со спокойным достоинством ответил дружинник, он же флагманский морской пехотинец.

– Ого, вот это да! Такого в свой адрес мне выслушивать еще не доводилось! – произнес всадник уже совсем другим тоном, в котором прозвучали, пожалуй, даже одобрительные нотки.

– Мой мундир говорит сам за себя, вы же одеты в партикулярное платье, поэтому вам, очевидно, следует представиться первым, – так же спокойно и твердо продолжил Михась.

Всадник осадил лошадь и уже хорошо знакомым Михасю жестом поднес раскрытую ладонь к шляпе, в его глазах заблестели веселые искорки.

– Позвольте представиться, господин матрос, – преувеличенно серьезным и почтительным тоном начал он. – Адмирал флота Ее Величества сэр Фрэнсис Дрейк. Следую с лисьей охоты на флагманский корабль.

Михась встал по стойке «смирно», также поднес ладонь к голове и четко, без смущения и излишнего подобострастия доложил:

– Матрос Ее Величества королевской морской пехоты Майк Русс. Следую с флагманского фрегата в увольнение, сэр!

– Молодец, матрос! Достойно ведешь себя по отношению ко всяким неизвестным штатским… Русс… Что-то знакомое. Ага! Ты, видимо, родственник храброго сержанта Фроула Русса, который на днях вышел в отставку и отбыл в свою Гиперборею?

– Так точно, сэр!

– И в какой же трактир ты направляешься столь стремительно и целеустремленно, матрос? Я, кажется, знаю все заведения, где куролесят мои бравые морские пехотинцы, но ни одно из них не находится прямо по твоему курсу!