Замок зла - [5]

Шумри важно прошел по мосту, отзывавшемуся на каждый его шаг низким мелодичным гулом.

— Это не мост, а музыкальный инструмент! — смеясь, крикнул он приятелю. — Вот послушай! Он топнул ногой, выждал паузу и топнул еще два раза, затем постучал по чугунным плитам костяшками пальцев.

Затем выхвати из-за пояса кинжала и выбил дробь его роговой рукояткой. Получавшиеся звуки привели его в полный восторг.

Из открытых ворот замка за его действиями бесстрастно наблюдали двое стражников в доспехах из светлого блестящего металла. Оба они были молоды и очень хороши собой.

Конан первым остановился перед ними и, положив ладонь на рукоять меча, слегка склонив голову.

— Мы хотели бы навестить вашего хозяина, — сказал он как мог учтиво. — Извините, имя его как-то вылетело из головы.

Натешившийся наконец, немедиец подошел и встал за его спиной.

— Нашу хозяйку зовут Прекрасная Госпожа Веллия, ответил один из стражей. Прозрачные глаза его на точеном юном лице светились, как два сапфира. — Она будет рада гостям.

Второй стражник, с волосами длинными и блестящими словно туранский шелк, услужливо распахнул ворота пошире.

— Клянусь Кромом, приятно, когда тебя так встречают! заметил Конан, когда они шли от ворот до дверей замка, украшенных затейливой резьбой из слоновой кости. — Хотя и несколько подозрительно…

Из дверей выбежала красивая девушка и улыбнулась им, словно добрым друзьям. На вид ей было не больше семнадцати.

Ее синие глаза искрились, волнистые светлые волосы свободно сбегали по плечам.

— Госпожа Веллия просит немного подождать, — сказала девушка. — Она скоро выйдет. Вы можете пока посидеть вот здесь, — она подвела их к изящной скамейке на гнутых ножках из светлого дерева, покрытого лаком.

— Постой, красавица! — Конан ухватил ее за локоть, когда девушка, с любезной улыбкой, готовилась их оставить.

Совсем случайно я провалился в ров у ворот замка, а водичка там оказалась очень холодной. Если я срочно не переоденусь или не выпью чего-нибудь разогревающего кровь, я рискую подхватить горячку! В подтверждение своих слов он чихнул — да так громко, что девушка вздрогнула. Улыбнувшись с лукавым пониманием, она исчезла в дверях и тут же вернулась. Протянув киммерийцу фарфоровый кувшин с бордовым напитком, она снова ускользнула.

— Можно представить, какая красотка их госпожа, если у нее такие слуги! — мечтательно проговорил Конан, смотря ей вслед. — Впрочем, даже если она стара и уродлива, я не жалею, что мы забрели сюда.

— Я думаю, она не только красива, но и очень добра, отозвался Шумри. — Ты заметил, как роскошно одеты ее стражники и служанка? Я не только не жалею, я прост счастлив, что мы оказались здесь.

Киммериец отхлебнул глоток из кувшина. Питье было не слишком крепким, но очень сладким, с дурманным привкусом.

Почему-то оно показалось ему подозрительным, и он не стал пить дальше и вылил багровую жидкость себе под ноги — шипя и пенясь, она тут же впиталась в землю.

— О нет, я не могу просто сидеть и ждать! — воскликнул немедиец, пребывавший в радостном возбуждении. — Пойдем, осмотрим этот дивный замок снаружи! Я хочу как следует полюбоваться им.

Конан не возражал, и приятели, поднявшись с изящной скамьи, двинулись в обход замка. Обогнув фасад здания, они увидели цветущий сад, плавно поднимающийся к задней ограде. У Шумри разгорелись глаза. Киммериец, хоть и не был большим любителем цветов, тоже с удовольствием ступил на посыпанные измельченным горным хрусталем, сверкающие, скрипящие под ногами дорожки.

— Ты только посмотри! — с придыханием повторял Шумри, озираясь по сторонам. — Даже во сне мне бы не приснилось такого!..

Сад был особенный, и немедиец не сразу сообразил, чем именно отличается он от остальных, виденных им прежде садов.

Все цветы, росшие там — и в траве, и на кустах, и на ветвях деревьев — были синими. Их лепестки играли многообразием оттенков, от светло-голубого, почти белого, до бархатно-лилового, но больше всего было васильково-синих, напоминавших Шумри те камни, что когда-то подарила ему Алмена. Голубое, лазурное, фиолетовое дурманящее и пьянящее сияние окружало их со всех сторон. Даже зелень листвы и травы терялась в этом торжестве синего и была почти незаметна.

Цветы казались живыми и одухотворенными. Они тихонько раскачивались на длинных стеблях и древесных ветвях, они задевали ароматными лепестками щеки и волосы зачарованно озирающихся путников, и прикосновения эти казались лаской то невинно-детсткой, то вкрадчиво-женской…

— Тихо! — Конан внезапно прижал палец к губам, прервав ахи и вздохи приятеля, и остановился. — Вот, кажется, и сама хозяйка.

В двадцати шагах впереди них стройная женская фигура склонилась над одним из цветков — гигантским, похожим на затейливую вазу из тончайшего кхитайского фарфора.

Воистину, хозяйка (если это была она) была достойна и своего замка, и своего сада. Ее высокую, совершенно обнаженную фигуру с макушку до колен окутывали светлые пушистые волосы.

Их нежная завеса, искрящаяся на солнце, подобно тонкой золотистой парче, скрывала почти все тело, оставляя открытыми лишь изящные руки, шею и часть высокой груди.