Замок у моря - [14]

— Да, по сути дела — это два разных здания. Второе, где мы сейчас находимся, пристроено к первому, очень древнему. Конечно, они соединены между собою и представляют общий комплекс, хотя, — сэр Джон неопределенно поводил рукой в воздухе, — в старую часть никто не ходит. Там даже есть заколоченные дубовые двери XIII–XIV веков, но никому не известно — кто и когда их в последний раз открывал. Я как-нибудь покажу их вам, однако, знаете, как человек, связанный всю жизнь с историей, я постепенно уверился в том, что прошлого нельзя касаться без особой необходимости. Оно как бы не умирает и может зло огрызнуться, а может помочь… — он произнес последние слова с той неопределенной интонацией, когда говорят о вещах, полный смысл которых не может быть дан до конца человеку.

Белыми на этот раз играл хозяин, и поначалу мне казалось, что он не настроен на серьезную борьбу. Предложен был известный вариант защиты Нимцовича, который обычно предполагает спокойную игру и заведомо дает большие ничейные шансы черным. Все так некоторое время и шло. Потом мой противник сделал несколько, на мой взгляд, безобидных перемещений, а еще через пару ходов я почувствовал тот хорошо известный всем шахматистам неуют, когда прямых угроз еще нет, но возникает некоторый вакуум собственных действий и ощущение, что с той стороны работают по слишком четкому плану.

После тридцатого хода противник сумел сгруппировать большие силы на моем королевском фланге и кроме этого стало ясно, что мне придется отдать в центре пешку без всяких за то тактических компенсаций. Напрягая все умственные и волевые силы, я сделал еще четыре хода и несколько демонстративно откинулся на спинку кресла. Сэр Джон, нагнувшись над доской, взглянул на меня довольным, хоть и едва заметным взглядом.

— Позиция проиграна, — мрачно промямлил я.

— Ну, почему же, — пытаясь соблюсти утешающую вежливость, возразил хозяин. — Можно еще попробовать обороняться.

— Оставьте, пожалуйста! — не очень вежливо возразил я. — Что проиграно, то проиграно! Давайте, лучше, если время позволяет, сыграем еще одну партию.

— С удовольствием.

На этот раз я выбрал открытый вариант королевской пешкой с последующими разменами легких фигур, дабы перейти потом к трудному, но любимому мной ладейному окончанию.

Однако и здесь моим замыслам не суждено было сбыться. Сначала все, как и в первый раз, шло по понятному плану, но в середине игры какими-то ухищрениями противника позиция отклонилось от мной намеченной. Что-то снова стало вязнуть и не получаться, хотя никаких заметных ошибок я не делал. А кончилось, хоть и после более продолжительной борьбы, но тем же самым плачевным для меня результатом.

К сожалению, мне не всегда удается скрывать пустяковую досаду.

— Я отстал в дебютной подготовке, и вы меня на этом ловите.

— С большим трудом, должен признаться, — попробовал меня успокоить хозяин.

— Ладно, не утешайте. В ближайшее время я поработаю над дебютом. Еще, как говорится, не вечер.

Вечер, тем не менее, уже наступал, и сэр Джон вышел проводить меня на крыльцо. Я уже пожимал ему на прощание руку, когда из дома весело высыпала молодежь.

— Мы отправляемся на морскую прогулку, папа, — обратился Джеральд к отцу, — покататься у берега. Может быть, все-таки присоединишься к нам, доктор утверждает, что для тебя это очень полезно.

— Нет-нет, оставьте меня, пожалуйста, в покое, — быстро ответил тот, и я отметил тень недовольства, пробежавшую по его лицу.

* * *

Я никогда не обольщался на предмет серьезных у себя шахматных дарований и не занимался этим профессионально, но, как любитель, очень был к этой игре привержен.

Вы не замечали, что любители шахмат и тенниса бывают не менее честолюбивы, чем профессионалы? К сожалению, за мной это тоже водится.

Я решил завтра же дать телеграмму Пэро с подтверждением всех местных прелестей и просьбой захватить с собой два известных шахматных учебника по дебютным системам и типовым игровым ситуациям, указав магазин, где можно их приобрести. Утром, встав не очень рано, я совершил, как и прежде, прогулку в город, послал ту самую вторую телеграмму и, не торопясь, возвратился домой.

Старик Роббинс орудовал во дворе с большой видавшей виды сетью.

— А, мистер Дастингс! Готовлюсь, вот, к завтрашнему лову. По всем признакам анчоус пойдет уже по-настоящему. Может подвернуться и косяк крупной сельди.

— Тогда не возьмете ли и меня с собой?

Роббинс замялся:

— Та ловля, знаете ли, была небольшой прогулкой, забавой. А завтра может выдаться тяжелая работа, мистер Дастингс. Там уж нельзя плошать. Если повезет — придется гнуть спину вовсю.

— Ну, этим меня не испугаешь. К тому же, физический труд после городской жизни мне только полезен.

— Нет, — Роббинс резко замотал головой, — у нас так не принято. Если будет настоящая работа, я отдам вам двадцать процентов выручки. Здесь так принято — уж не менее двадцати процентов. Мне это выгодно, поверьте.

— Ну-ну, извольте, — со смехом согласился я.

— Только вставать на этот раз придется очень рано. С восходом солнца нам надо уже быть на воде.

— Договорились, — охотно согласился я.

Смешно сказать, но это был повод не появляться в замке и, значит, не ставить себя под угрозу нового шахматного разгрома, от которого я еще не успел морально восстановиться.