Замок Ротвальд - [2]

— Батя, а ты где был? Ты им не помешал?

— С чего бы вдруг? Замок не мой, я в стражники не нанимался. Мое дело — дрова рубить и хлеб печь.

— А дальше что было? Ты ведь все равно им поперек дороги встал?

— Дальше была свадьба. Младший брат взял в жены фройляйн Веронику.

— Она согласилась?

— Ну-у, доченька, конечно же, она сначала не согласилась. Но у нее выбора-то и не было. Или она будет законной женой с какими-никакими правами, или ее без венчания обесчестят, возьмут в заложницы и отцу обратно за большие деньги продадут. Поп местный тоже сначала не согласился, да ему Булленбейцер кижнал к горлу приставил.

— Пап, а кто такой Булленбейцер?

— Да, чуть не забыл. У братьев-рыцарей, кроме всяких мелкотравчатых наемников, служили два друга. Серьезные такие дядьки, на полголовы выше прочих, взгляд тяжелый, кулаки еще тяжелее. И оружием увешаны за троих. Их все звали Булленбейцерами, по именам не припомню, — пусть будут Рыжий и Черный.

— Венчание быстренько оформили, младший брат невесту в спальню потащил. Брак, стало быть, консумировать.

— Что-что?

— Консумировать. Есть такое правило, что если брачной ночи не было, то брак можно недействительным объявить. Или если окажется, что невеста девичью честь другому отдала. Старший брат осмотрелся, что опасности никакой нет, назначил комендантом замка Черного Булленбейцера, а Рыжему приказал найти в замке самую красивую девушку. Рыжий, конечно, сам не побежал, а солдат отправил. Замок обыскать, женщин привести в обеденный зал. Некрасивых можно не вести.

И вот заявляются двое наемников на кухню. А мы там как раз в полном составе праздничный ужин готовим. Как они мою Анну увидели, так на кухонных девок и смотреть не стали. Хватают ее за руки и тащат вниз. Тогда-то она, конечно, не моя была. Если бы рыцарь сам за ней пришел, я бы и связываться не стал, да и она бы, наверное, не отказала, правда, Аннушка?

— Правда-правда, дорогой, — откликнулась незаметно вошедшая жена, — рыцарь красивый был, стройный, не то, что ты.

— Другое дело, когда ее двое каких-то швабов неумытых за все места щупают и пошло улыбаются.

— Совсем другое, — подтвердила жена, — такие гнусные морды, что поверить им никак нельзя было.

Первого я ударил в лицо. Он от меня никаких сюрпризов не ждал, даже дернуться не успел. Шлепнулся на задницу и по полу пару футов проехал. Второй за меч схватился.

Вот подлый народ, думаю, чуть что — и за меч. Где это видано, чтобы ни за что грех на душу брать! У нас ведь, у честных тружеников, как принято? Помахали кулаками, морды друг другу синеньким подкрасили и с чистой совестью разошлись. Назавтра помирились. А этот, понимаешь, за меч хватается! У меня же под рукой вовсе никакого оружия нет.

Оружия нет, но баранья нога под рукой есть. Хватаю со стола ногу и хрясь его по запястью, пока он меч не вытащил. Сбил ему руку с меча, потом по башке этой ногой хлопнул. Он не сразу и понял, чем это я его, а я подскочил вплотную, левой ему правую руку придержал, а правой от души в грудь врезал. Он вырывается и назад, я за ним, снова левой за руку хватаю, чтобы он меч не достал, снова правой бью ему в сплетение со всей дури. Он еще шаг назад, я ему еще раз так же. Только сзади у него уже стена была, я его в стену и вбил, он крякнул, побледнел и по стеночке на пол съехал.

Оборачиваюсь, а первый уже поднялся и с мечом в руках стол обходит. У него меч, а у меня опять ничего. Почти. Баранью ногу с пола поднял, крышку с котелка снял, за щит сойдет. Встаю в стойку, как марковы братья учат. Вот, смотри. Левая нога впереди, левая рука с баклером, или там с крышкой, на уровне груди, правая над головой и острие меча опирается на край щита. Только у меня вместо меча нога баранья, но выбирать иногда не приходится.

Этот посмотрел на меня и заржал. Не по-доброму заржал. За дурака меня принял. Сам дурак. Ну повар в фартуке, ну крышка, ну нога, ну стойка фехтовальная, чего ржать-то? Подошел вразвалочку и рубанул по ноге. В смысле, по бараньей. Точно, дурак. Где это видано, чтобы мечом баранью ногу на весу разрубить? Если и разрубить, то не таким, как у него. Меч в мясе застрял, ногу у меня из руки выдернул, а я сделал шаг вперед и этому весельчаку еще раз по морде двинул. Он снова сел, я ему еще в висок с левой добавил, он и упал.

— Силен парень, — сказал Курт, старший повар.

— Молодец! — сказала Анна.

— Бежать тебя надобно, сынок, — сказала бабка Хильда, посудомойка.

Зачем бежать, думаю. Ерунда какая, подрались мужики из-за бабы. Ладно, пусть будет «кавалеры из-за дамы». Не убили же никого. Рыцари этим регулярно занимаются и никуда не бегают.

Этих разбойников мы к стульям привязали и в кладовку задвинули. Если жаловаться на них, так пока суд да дело, сколько времени уйдет. Нам же готовиться к пиру надо было.

Через некоторое время, уже пора была на стол подавать, появился на кухне Рыжий. Сущий головорез. Высокий, на полголовы меня выше. Поверх дублета стальной нагрудник. На поясе рыцарский длинный меч, на другом поясе кинжал чуть не в полмеча длиной, пистолет и пороховница. Другую половину своего арсенала он при седле возил.

— Где эти два засранца? — грозно спросил Рыжий.