— все что угодно, лишь бы получить наличные деньги! Прибавьте к этому подношения управляющему и «уводчику»
[30], — словом, житья никакого не стало. Я-то помалкивал — из уважения к семейству, но только думал все время, что если бы его честь сэр Кит узнал про это, он бы все сделал, чтоб за нас заступиться. Мне-то жаловаться не приходилось; управляющий к нам езживал и со мной был всегда любезен, а сына моего Джейсона весьма отличал. Джейсон Квэрк, хоть мне и сын, скажу прямо, был от рождения и к наукам склонен и умом остер! Хотел я из него сделать священника
[31], но только он пошел дальше. Управляющий, видя, какой у него превосходный почерк, стал давать ему арендные счета для переписки, что он и делал исключительно из желания угодить господину управляющему, и за свои труды не брал ничего, ибо горд был уж тем, что служит семейству. Прошло немного времени, и тут к его чести перешла хорошая ферма, прилегающая к имению с востока, а мой сын выразил желание получить ее в аренду. И в самом деле — чем он хуже других? Все предложения об аренде переслали нашему господину в Бат, но он-то в поместье понимал не больше младенца, ведь он и видел-то его один-единственный раз, когда приезжал к нам поохотиться перед своим отъездом в Англию. Управляющий ему отписал, что земля в Ирландии с каждым годом падает в цене, так что его честь второпях прислали записочку, что пусть, мол, управляющий поступит по своему усмотрению и сдаст, как получше — уж, конечно, тому, кто предложит побольше, — и вышлет ему с обратной почтой двести фунтов. Управляющий намекнул мне об этом, я и замолвил словечко за своего сына, ну, и пустил в округе слух, что это дело решенное и с нами тягаться напрасный труд. Так и вышло, что предложение Джейсона пришлось в самый раз, а арендатор он был хороший, и в первый же год ему обещали скидку — за то, что при заключении договора он заплатил вперед за полгода, а управляющему этих денег как раз не хватало, чтобы послать двести фунтов с обратной почтой, на что господин наш написали, что они всем весьма довольны. Примерно в это же время узнали мы от управляющего под большим секретом, куда так быстро расходились все деньги, а наш господин все требовал и требовал еще. Дело в том, что он немножко увлекся игрой, а Бат, говорят, не очень-то подходящее место для молодого человека с его состоянием — ведь там полным-полно его соотечественников, которые осаждают его днем и ночью и втягивают в игру — им-то терять нечего. Наконец под рождество управляющий написал сэру Киту: больше денет он достать никак не может, — ни в долг, ни под заклад, ни у арендаторов, ни в каком другом месте, да и у самого у него больше ничего не осталось, а потому он пользуется случаем, чтобы сообщить, что слагает с себя обязанности управляющего, а засим кланяется и желает сэру Киту здоровья и счастья. Я это письмо собственными глазами читал, потому как сын мой его перебеливал. Потом пришел ответ, и дело приняло иной оборот; управляющему было отказано, а его честь пожелали, чтобы сын мой Джейсон — он, бывало, писал иногда частным порядком его чести кое о чем — взял в свои руки счета и бумаги и изучил их впредь до новых распоряжений. Письмо было написано весьма решительно: сэр Кит шлет управляющему наилучшие пожелания и остается его покорным слугой и будет рад с ним драться завтра же, или в любой другой день, — конечно, если только он джентльмен, а что это не так, он, к сожалению для обеих сторон, только теперь (слишком поздно) убедился.
А ниже в отдельной приписке он соблаговолил нам сообщить, что очень скоро все будет улажено к полному его удовольствию, и мы начнем новую жизнь, ибо через две недели он обвенчается с самой богатой наследницей в Англии, а сейчас у него нужда только в двухстах фунтах, ибо он не намерен брать из денег миледи на дорожные расходы до замка Рэкрент, куда он рассчитывает прибыть, если погода будет благоприятствовать, в начале будущего месяца; а посему пусть топят печи и покрасят дом, и поторопятся с новой постройкой, чтобы все было готово к их приезду. И еще было в письме несколько строк, но только мы их не разобрали— видно, он, благослови его, господи! писал в большом волнении. Читая эти слова, я сразу проникся любовью к новой моей госпоже; даже не верилось, что все так хорошо оборачивается. Девушки уже взялись за уборку, и хорошо, что взялись, потому как скоро мы увидели в газетах сообщение о его женитьбе и о том, что за невестой дают не знаю даже сколько десятков тысяч фунтов. С этого дня я стал поджидать известий о его высадке на ирландской земле, а сыну моему скоро сообщили, что господин наш и новобрачная уже в Дублине и едут домой, в замок Рэкрент. Мы разожгли повсюду костры — ждали его на следующий же день, а нам еще надо было его совершеннолетие отпраздновать, на что перед отъездом у него не достало времени, так что мы думали, что он даст бал и устроит шумное торжество по случаю того, что вступает во владение именьем своих предков. Его возвращение мне не забыть никогда. Целый день мы их ждали — до одиннадцати ночи, я уже совсем отчаялся и хотел послать мальчика запереть ворота, как вдруг прямо к замку с грохотом подкатили кареты. Я первый увидел новобрачную — когда дверца кареты отворилась и миледи ступила на подножку, я поднес факел ей к самому лицу, так что она даже глаза зажмурила; но все остальное я разглядел и очень поразился, ибо даже при этом свете она была немногим лучше, чем арапка, да к тому же еще хромала — впрочем, возможно, от долгого сиденья в экипаже.
