Замок одержимого - [29]

— Убей его — и возвращайся, — велел вождь, — я знаю, он колдун, но на твоей стороне — духи предков и сам Отец-Небо. Против настоящей силы никакое колдовство не устоит.

— Убей его, — вторила Гуннульву Лута, — и пред всем кланом я признаю тебя своим мужем.

— Убей! Убей! — окликали Сиградда разные голоса. Оборачиваясь на них, он видел соседей и приятелей по еще той, прежней жизни. Которую променял на служение чужаку-колдуну.

— Да-а-а! — поддавшись, наконец, этим призывам, Сиградд заревел. И с секирой наперевес ринулся на мастера Бренна.

Старик едва успел обернуться, когда секира, купленная им для нового союзника и помощника, снесла седобородую голову.

…Что ж, хоть в одном повезло, что Сиградду, что жителям деревни. Коль даже столь могучий воитель, оказавшись под властью Скверны, успел убить всего двух из них.

А уже в следующий миг наваждение прошло. Скверна вновь отступила, втянув щупальца — держать долго Веллесдорф и окрестности ей было не под силу. Во всяком случае, пока. Волна зла откатилась, отпуская и живых, и еще оставшихся на ходу мертвяков. Последние как один повалились на землю. Теперь они были просто трупами. Причем не первой свежести.

Обессиленные, пали в изнеможении и жители Веллесдорфа, и пришлые его защитники. Остатки их сил были напоследок выпиты Скверной. Да, люди остались живы. Но погрузились в сон, как это обычно бывает от усталости.

Разные тогда пришли к ним сны. Но чаще — тревожные, даже жуткие. Сиградду, например, привиделось, что он возвратился в родное селение. И стоит у его ворот… в то время как со всех сторон к частоколу приближаются мертвяки. Их гниющую плоть покрывала изморозь, тощие ноги с облезшей кожей с трудом переступали по снегу. И, тем не менее, мертвяки шли. Медленно, но неуклонно приближаясь к селению.

Сиградд был не один. На защиту общего дома плечом к плечу с ним встали не только все мужчины клана, но даже женщины и дети с камнями и палками. Но сын Торда видел: даже этого недостаточно. Противник, пожаловавший к их воротам, был слишком многочисленным.

Полчища мертвяков обступили частокол. Одни, цепляясь пальцами за малейшие неровности в бревнах, карабкались на них. Некоторые так и повисали, пронзенные острыми верхушками. Но было много и тех, кому повезло, кто сумел преодолеть частокол.

Еще больше мертвяков ринулись в ворота. Воины Барсов, женщины Барсов, дети Барсов как один бросились им навстречу. И защищали ворота, дрались… падая один за другим.

Последним упал сраженный Сиградд — когда уже вокруг него на ногах оставались одни ходячие трупы. А прежде чем окончательно закрыть глаза, Сиградд успел увидеть, как проваливается земля под родным селением. Как оттуда в ревущем пламени и черном дыму вырываются совсем уж жуткие чудовища: многорукие, многоглазые, многоголовые.

И одновременно небо точно раскололось — обрушивая на землю поток… нет, бесконечную вереницу белесых призрачных фигур. Призрачных воинов с мечами и топорами. Это покидали Небесный Чертог духи славных предков. Покидали, чтобы дать бой кошмарным порождениям… Преисподней? Нижнего Мира? Название значения не имело. Вообще ничего не имело, кроме самой битвы. Последней битвы гибнущего мира.

Ее исхода Сиградд уже не увидел.

11

Скверна отхлынула к замку, оставляя после себя луга, превращенные в пустыню, изрядный кусок леса с мертвыми, лишившимися листвы, деревьями, поля с погибшим урожаем. И Веллесдорф — некогда процветавшую деревню, напоминавшую теперь огромную бойню. Повсюду, на улицах и опоясанной валом окраине валялись трупы. И не только давно уже гниющие трупы, обретшие прошлой ночью способность ходить. Окровавленные и сравнительно свежие останки защитников Веллесдорфа попадались тоже. И в немалом количестве. Кто-то погиб в схватке с мертвяками. А кто-то пал от руки ближнего своего, оказавшегося под наваждением.

Уцелевшие жители и защитники Веллесдорфа очнулись ближе к полудню. И тогда… точнее, вскоре после того выяснилось, что в живых в деревне остался из всего народу примерно каждый второй.

— Вот так битва, — посетовал капитан Римас, уже сидя в таверне за одним столом с сэром Андерсом, Равенной, Сиграддом и Освальдом, — столько трупов… больше, чем за все время, сколько это безобразие длится.

И отхлебнул из своей кружки — не то победу, даром, что тяжелую, обмывая, не то, поминая погибших. А может, просто собрал пришлых союзников, столь нежданных, сколь и оказавшихся полезными. Обсудить, что делать дальше.

— Опасность не миновала, — мрачно и с какой-то поспешностью сообщила бывшему командиру замкового гарнизона Равенна.

— Да понимаю я, — Римас махнул рукой, жестом этим выражая усталость напополам с обреченностью, — не знаю, откуда… это, поселившееся в замке, набрало столько мертвяков. Но, боюсь, еще одна такая битва… или две — и людей в Веллесдорфе не останется. Обезлюдит эта земля.

— Как обезлюдит и в том случае, — словно бы парируя, молвил сэр Андерс, — если те, кто еще остался, решат спасаться бегством.

Он не сказал главного, но собеседникам и так было понятно, что наследник рода Веллесхайм имел в виду. Бежать, бросая дома и родную землю — не выход. Не имело, по большому счету, смысла.