Замок мечты. Незваный гость - [3]

Фернскорт принадлежал всем детям, но был родным домом только для Дары и Майкла. Близнецы делали вид, что это их собственность. Они играли там даже тогда, когда к ним не присоединялся никто другой. У них был старый стол и две сломанные табуретки, принесенные из бара. Кроме того, там имелась и посуда - погнутая вилка, ржавый ножик и несколько щербатых тарелок. Так что устраивать пиры было где. Едва достигнув возраста, позволявшего ходить в Фернскорт в одиночку, близнецы дружно заявили, что станут жить там, когда вырастут.

Там красиво и близко от дома, деловито сказали Дара и Майкл. Они купят Фернскорт, заведут себе лодку и станут всюду плавать по реке, а не ходить по дороге.

Фернскорт станет их дворцом, их замком, их домом.

Близнецы считали поместье своим собственным, потому что жили с ним рядом, видели его из окон пивной и могли ходить туда каждый день, что летом, что зимой.

Но, конечно, они не хотели владеть им одни. Фернскорт принадлежал всем, особенно во время длинных летних каникул, когда даже долгого дня недостаточно для игр, в которые они там играли.

Конечно, никаких игровых площадок там не было, но зато имелись огромные мшистые валуны, потрескавшиеся каменные заборы, пролеты, с которых плющ свисал как занавес, дверные и оконные проемы в уцелевших стенах, а это означало множество мест, в которые можно было забраться, сесть и посмеяться.

Девочки создали игрушечный дом в часовой башне, все еще возвышавшейся над конюшней, хотя купола и часов давно не было. Мальчики пользовались длинными лестницами с невысокими ступеньками, почти неразличимыми во мхе и сорняках, для соревнований по прыжкам, которые представляли собой помесь прыжков в длину с чехардой. Требовалось спрыгнуть с как можно большего количества ступенек; тот, кто отказывался от прыжка, грозившего членовредительством, считался девчонкой.

Но дураками близнецы не были. Другим приходилось идти домой, доить коров или купаться. Ни у кого из детей Маунт-ферна не было такого великолепного места для игр, и никто из них не мечтал сделать красивый разрушенный дом своим.

Кейт видела, что кое-кто уже устремился домой, боясь нахлобучки; нужно было привести себя в порядок перед концертом. Она заметила Томми Леонарда, бежавшего по заросшей тропинке. Книжный и канцелярский магазин Леонарда находился у большого моста, поэтому добраться до него по берегу можно было быстрее, чем по куда более удобной Ривер-роуд. В возрасте Томми не обращают внимания ни на рваную одежду, ни на поцарапанные руки и ноги, с удивлением подумала Кейт. Ей навстречу шла маленькая Мэгги Дейли, лучшая подруга Дары.

- Они идут, миссис Райан, - сказала Мэгги, хорошо знавшая, что мать близнецов направляется к ним вовсе не с официальным визитом. - Думаю, они уже закончили.

- Очень надеюсь, - мрачно ответила Кейт. У Мэгги Дейли были большие тревожные глаза; казалось, она боялась всего на свете. Даже здоровенного, но совершенно безобидного пса Райанов, которого звали Леопольд. Когда Леопольд просто лежал, греясь на солнышке, Мэгги Дейли смотрела на него с таким ужасом, словно бедняга собирался вцепиться ей в глотку.

За Мэгги шла ее старшая сестра Китти, уже переросшая эту компанию. Китти была слишком взрослой для пряток и салочек. Ей надоело это лето, надоел Фернскорт и игры, в которые они играли, надоело возвращаться домой, переодеваться и идти на концерт. Надоело быть ни взрослой девушкой пятнадцати лет, которая могла надевать красивый красный купальник, сидеть на плоту в окружении толпы друзей и смеяться, наслаждаясь всеобщим восхищением, пи маленькой девочкой, которой доставляет удовольствие каждый день забираться в заброшенную комнату в разрушенной часовой башне или пролезать через трещины в замшелых стенах. Проходя мимо Кейт Райан, Китти Дейли тяжело вздохнула.

- Наверное, вы идете надавать им подзатыльников, - сказала она так, словно от старых родителей, приходивших в Фернскорт, ничего другого ждать не приходилось.

- Ничего подобного, - любезно ответила Кейт. - Я хотела узнать, не принести ли им сюда что-нибудь вкусненькое. Может быть, устроить чайный стол. Я готова на все, чтобы доставить удовольствие своим любимым близнецам.

Китти быстро ушла.

Дара и Майкл пошли в мать. Светлые брови Джона Райана достались разве что Эдди. Близнецы были худыми и жилистыми; возможно, Джон тоже был таким в их возрасте. Но Кейт понимала, что детям не досталась и улыбка Джона, который улыбался даже тогда, когда за ним никто не следил. Все Райаны улыбались одинаково. В том числе и свекровь, которая считала Кейт неподходящей женой для своего любимчика. Глаза у Дары и Майкла были такими же темными, большими и серьезными, а взгляд таким же пристальным, как у нее самой. Стоило Кейт увидеть свою фотографию, как она начинала плакать и говорить, что выглядит как ведьма из Беарры или ангел мести. Казалось, ее вечно сжигало какое-то беспокойство. Улыбаться в объектив было выше ее сил.

Никто другой этого не замечал.

Зато все замечали, что близнецы представляют собой красивую пару. Особенно летом, когда загорелые мальчик и девочка в шортах и ярких рубашках уходили далеко от дома, изучая каждый уголок Маунтферна и его окрестностей.