Замок лорда Валентайна. Хроники Маджипуры - [8]

На лбу его выступил пот, но он уже вошел в заданный девушкой ритм игры.

— Давай, давай! — подбадривала она.

Он бросал, ловил, снова бросал, беловолосый метнул ему и третий кинжал, он поймал и этот, успевая следить за движениями девушки.

Добро бы это были игровые, тупые кинжалы, но воздух рассекало настоящее оружие. Игра родила в нем автоматичность движений, руки опережали мысль, схватывая один кинжал и почти одновременно посылая напарнику другой.

И все же подумал, что промаха ему не избежать, кинжал неминуемо вопьется в его тело. А оба напарника смеялись и все убыстряли темп. Он тоже растянул губы в улыбке и работал еще минуты три, пока не почувствовал, что новый рефлекс изменяет ему. Пора было остановиться.

Три последних кинжала он намеренно бросил неточно, а потом выпрямился и поднял руки, тяжело дыша.

Жонглеры, стоящие напротив, зааплодировали.

Скандары же не прекращали свое чудовищное кружение кинжалов. Но один из них крикнул:

— Хоп!

Все шестеро, как по команде, повернулись и двинулись в направлении спальных помещений.

Девушка подошла к Валентайну.

— Я — Карабелла, — сказала она.

Жонглерша была не выше Шанамира и совсем молоденькая. Небольшое мускулистое тело дышало энергией. На ней был ладно сидящий светло-зеленый камзол и брюки, а на шее тройная нитка полированных раковин. Темные, как и волосы, глаза, приветливая улыбка.

— Ты раньше жонглировал, друг? — спросила, задирая голову к Валентайну.

— Никогда.

Он вытер лоб.

— Чертовски трудная штука. Удивляюсь, что руки у меня целы.

— Ты никогда не жонглировал? — крикнул издали беловолосый. — Только природная ловкость и ничего больше?

— Должно быть, так, — ответил Валентайн, пожимая плечами.

— Что-то не верится, — бросил мужчина.

— А я верю, — возразила Карабелла, — он хорош, Слит, но, конечно, не в форме. Ты не видел, как он нервничал, как дергался раньше времени. А его броски? То переброс, то недоброс. И как он был естественно неуклюж! — девушка засмеялась. — Просто у Валентайна хороший глаз, Слит, и он говорит правду. Он никогда раньше не жонглировал.

— Хороший глаз… — буркнул Слит. — Его проворству можно позавидовать. Если это так, то у него прямо-таки дар божий.

— Откуда ты, парень? — спросила Карабелла.

— С востока, — уклончиво ответил Валентайн.

— Я так и думала. Ты как-то странно говоришь. Из Вилатиса или Кинтора?

— Из тех краев.

Это нежелание сообщить точный адрес не ускользнуло от внимания собеседников. Те переглянулись.

Вначале Валентайн думал, что жонглеры — отец и дочь. Но, скорее, нет. Слит только казался пожилым; его старили белизна лица и волос, замечаемые издалека. В самом же деле это крепкий, сухощавый мужчина. Остроконечная небольшая бородка и бледно-розовый шрам, идущий от уха до подбородка.

— А мы с юга, — сказала Карабелла. — Я из Фил-Онона, а Слит из Нарабала.

— Вы собираетесь выступать на фестивале?

— Точно. Нас взяли в труппу Залзана Кавола, скандара, он таким образом выполнил указ Коронованного насчет найма людей. А ты? Что тебя привело в Пидруд?

— Фестиваль, — коротко назвал причину Валентайн.

— Может, тоже хочешь подработать?

— Нет, я просто хочу посмотреть на все.

Слит понимающе рассмеялся.

— Можешь нас не стесняться, друг. Разве стыдно торговать животными на рынке? Мы же видели, что ты приехал на них с каким-то мальчиком.

— Я с ним встретился только вчера, у самого города. Это его твари. А в гостинице мы вместе, потому что я здесь новичок. И торговать мне нечем.

В дверях показался один из скандаров — огромный, раза в полтора выше Валентайна, нескладный, с тяжелой, придававшей свирепость лицу челюстью. Четыре его руки свисали до колен, кисти напоминали корзины.

— Идите в дом! — гаркнул он. Слит кивнул Валентайну и поспешно ушел. Карабелла помедлила. Улыбнулась собеседнику.

— Что ты за человек? — сказала она, вглядываясь в его лицо.

— Не врешь, но и не говоришь правды. Может, ты и сам мало что знаешь о своей душе? Но ты мне нравишься. От тебя исходит какой-то свет, тебе это известно, Валентайн? Какой? Пожалуй, чистоты, тепла, еще чего-то — не знаю, чего…

Она мягко коснулась его руки. Повторила:

— Ты мне нравишься. Наверно, мы опять будем с тобой жонглировать. Хочешь?

И, не дожидаясь ответа, побежала к дверям.

Валентайн остался один; Шанамир не показывался. Ему хотелось бы провести день с жонглерами, но едва ли это получится. Утро переходило в день, а у него все еще не было никакого плана и это породило в нем беспокойство. Впрочем, вон там, в трех шагах от него, начинается незнакомый Пидруд!

И через минуту он уже шел по извилистым улицам, полным зелени. Пышные лианы, деревья с толстыми поникшими ветвями радовались влажному воздуху и солнечному теплу, издалека доносились звуки музыки — мелодия, ведомая душераздирающим скрипом и буханьем барабанов, репетирующих парадное выступление.

В канаве вдоль дороги пенилась, спеша, вода. В ней тут и там резвилась уличная живность Пидруда — минтоны, часоточные собаки и совсем крохотные шипоносные дроли. И всюду, куда бы он ни глянул, кипела какая-то работа, даже бездомных животных захватила всеобщая суета, и они, купаясь, к чему-то готовились…