Замок лорда Валентайна. Хроники Маджипуры - [7]

— Я не опоздал? — мягко спросил Валентайн.

— Садись. Рыба и пиво. Тридцать единиц.

Он отыскал монету в полкроны и положил на горячую плиту. Повар швырнул ему несколько медяков сдачи и на еще одной сковородке оказался кусок рыбного филе. Валентайн сел у стены. Несколько человек спешили покончить с завтраком. Перед Валентайном возникла стройная женщина.

— Пиво в кувшине, — сказала она, ставя сосуд на стол, — дальше обслуживай себя сам.

— Спасибо, — поблагодарил Валентайн, поднимая глаза на женщину, но та уже повернулась к нему спиной.

Он налил полную кружку. Пиво было грубое, с неприятным привкусом. Зато рыба, зажаренная до хруста, оказалась вкусной. Он быстро ее съел.

— Еще, — сказал он повару.

Тот лишь на секунду повернул к нему голову.

Валентайн заметил, что сидящий за соседним столиком хьерт с раздутым, как от свинки, лицом внимательно разглядывает его. Это любопытство было неприятно и он опустил глаза в тарелку. Глянул на соседа через пару минут — хьерт немедленно отвел глаза.

Принесли рыбу, Валентайн взялся за нее и тут услышал голос хьерта:

— Только что прибыл?

— Ночью.

— Надолго?

— До конца фестиваля наверняка.

Было что-то в хьерте такое, что сразу не понравилось Валентайну. Возможно, внешность — Валентайн находил хьертов не столько просто непривлекательными, сколько грубыми и заносчивыми созданиями. Это было едва ли справедливо по отношению к хьертам — виноваты ли они в том, что так выглядят; впрочем, люди, наверно, тоже казались им неприятными существами: отвратительно гладкая кожа…

Нет, все иначе: просто Валентайн не признавал никакого вторжения в свою жизнь, никакого разглядывания себя, никаких расспросов. До чего же он размалеван оранжевой краской!.. Так или не так, но хьерт вызвал у нового постояльца и неприязнь, и беспокойство.

Устыдив, однако, себя за предрассудки и боясь показаться необщительным, он заставил себя улыбнуться и сказал:

— Меня зовут Валентайн. Я из Ни-мои.

— Далеко заехал, — ответил хьерт, шумно расправляясь с пищей.

— Ты здесь живешь?

— Южнее Пидруда. Меня зовут Виноркис.

Рыба под ножом чем-то раздражала его; покончив с ней, он снова уставился на Валентайна. Глаза его походили на рыбьи.

— Ты путешествуешь с этим мальчиком?

— Нет. Я встретился с ним на пути в Пидруд.

Хьерт кивнул.

— После фестиваля вернешься в Ни-мою?

Расспрос начал надоедать, но Валентайну все еще не хотелось быть невежливым даже перед настырностью хьерта.

— Еще не знаю, — ответил он.

— Значит, думаешь остаться здесь?

Валентайн пожал плечами.

— Я не люблю загадывать вперед.

— М-м-м, — промычал хьерт, — отличный образ жизни.

Из-за гнусавости хьерта трудно было понять, одобрял ли он такой образ жизни или осуждал, но Валентайна это уже мало беспокоило. Он достаточно поговорил и решил помолчать; у хьерта же, по-видимому, хватило ума больше ни о чем не спрашивать. Он встал, со скрипом отодвинув стул, и неуклюже, как все хьерты, поплелся к двери. Обернулся и бросил:

— Иди теперь на рыночную площадь и оглядись там хорошенько.

Валентайн вышел во двор. Внимание его привлекла странная группа у дальней стены. Шестеро скандаров, крупных косматых четвероруких существ и двое людей перебрасывались, наверняка играя, кинжалами. Валентайн видел их всех за завтраком, особенно запомнив темноволосую женщину и худощавого мужчину, бывшего с ней. Этот, наоборот, был беловолос и белокож. Кинжалы летали с ошеломляющей быстротой, посверкивая в утреннем солнце, все лица были как-то зловеще сосредоточены. Никто ни разу не уронил кинжала, никто не схватил за острие; Валентайн не мог даже сосчитать, сколько ножей участвовало в игре. Представлялось, их все больше, хватаемых и швыряемых множеством рук. Он подумал, что это тренируются жонглеры, готовясь выступить на фестивале.

Скандары, четверорукие и тяжеловесные, проявили чудеса ловкости, но мужчина и женщина не уступали им — жонглировали столь же искусно. Валентайн зачарованно следил за всеми.

И вот один скандар хрюкнул:

— Хоп!

Рисунок игры сменился: шестеро чужаков стали бросать кинжалы только друг дружке, удваивая и еще удваивая быстроту движений, а двое людей отошли в сторону. Женщина улыбнулась Валентайну:

— Эй, хочешь с нами?

— Что?

— Играть, а что же еще!

Глаза ее лукаво блеснули.

— Опасная, я бы сказал, игра…

— Все настоящие игры опасны. Лови!

Она без предупреждения бросила ему кинжал, одновременно крича:

— Как тебя зовут, парень?

— Валентайн, — еле успел он назваться и схватить за рукоятку летевший рядом с его головой кинжал.

— Ладно схватил, — сказал беловолосый. — А ну-ка этот?

Он тоже метнул кинжал. Валентайн перехватил на лету и этот, хоть и не так ловко, заставил себя улыбнуться и выпрямился, держа по кинжалу в каждой руке.

Скандары, не обращая на людей внимания, в том же темпе продолжали игру.

— Верни бросок, — предложила девушка.

Осторожничая сверх меры, чтобы, не дай бог, не задеть девушку, Валентайн бросил. Кинжал описал дугу и упал к ее ногам.

— Мог бы сделать это получше, — услышал он.

Другой кинжал он швырнул посильнее. Девушка уверенно поймала его, выхватила из рук беловолосого очередную «игрушку» и послала их, одна за одной незнакомцу. Он перехватил на лету обе.