Замок Эйвери - [65]

- Есть хочешь?

- О-чень.

- Тогда ешь остывшую осянку.

Мне не хочется разогревать кашу для него, как выяснилось, боящегося магии.

Он хватает тарелку и, не пользуясь ложкой, быстро лакает, потом вылизывает посуду и спрашивает:

- А е-щё есть…

Я отворачиваюсь - да Рем стал настоящим животным - и отвечаю:

- Нет, больше в доме нет ничего съестного.

- Жаль, - выдыхает он, и в этот момент вдруг становится удивительно похожим на Рема, моего любимого Рема, но момент проходит, и я снова вижу перд собой нелюдя - оборотня по кличке Ремус Джеральд Люпин.

- Из-за тебя, Рем, я остался без ужина, - сам не знаю, зачем сказал это, но Рем предпринимает активную деятельность: не говоря ни слова, бросается к полу-закрытой входной двери (моё упущение) и исчезает… ненадолго, а возвращается с видом победителя с какой-то небольшой освежёванной тушкой, которую он держит за… полосатый кошачий хвост. Я опускаюсь на многострадальный диван, свесив руки.

- Что же ты делаешь, Рем, мой Рем?

- Я при-нёс е-ду. Ты ешь сы-ро-е?

- Нет, Рем, я не ем ни сырых, ни жареных кошек! - прорывает меня. - Слышишь, ты, нелюдь, может, ты мне ещё и с помойки что принесёшь?!

- Из-ви-ни, Се-вер. Я выб-ро-шу е-ё.

- Да ты её сожрёшь! Убирайся из этого дома в свой! Аппарировать хоть не разучился, профессор Люпин?!

- Не зна-ю та-ко-го сло-ва.

- Так, слушай внимательно, оборотень, или ты о-очень пожалеешь, что заявился сюда. Вот, возьми этот камень, положи его в рот и держи, не глотая, а потом, когда я скажу, отдашь его обратно мне. Понял? Повтори главное.

- Ка-мень во-рту не гло-тать от-дать те-бе.

- Открой рот, - я решил сам положить ставший более гладким (от слюны? ) камень в рот Рему

- Захлопни пасть. От тебя разит. Кошку съешь потом, на улице.

- М-м-м.

- Молчать!

Я беру свежий платок и выжидаю, почему-то, ещё минуту, потом говорю:

- Выплюнь на платок.

Ну, как ты, Рем?

- Замечательно, Север, вот только дома твоего не узнаю. Что это за комната?

- А кошек освежёванных ты ешь?

- Да, иногда, по полнолуниям.

- Но ведь я даю тебе модифицированное мной Аконитовое зелье, и ты превращаешься в ручного волка или ты забыл?

- Да, - он хлопает себя окровавленной ладонью по лбу, - запамятовал. А ты всегда поёшь мне старинные французские баллады и, как их там…

- Рондо, Рем, рондо.

- Да, ещё эти ронды, такие красивые, как Полная Луна в ясную ночь, которая и зовёт, и манит, и сводит с ума, но ты не даёшь мне сойти с ума балладами и рондами.

- Рем, что ты помнишь о нас?

- Мы - семья, супруги, очень друг друга любим.

- Рем, ты помнишь нашего гриффиндорского декана?

- Да, конечно, наш «умничка»- Блейз Забини.

- Рем, он - мой любовник. Мы страстно любим друг друга.

- И как давно?

- Полмесяца тому, - говорю я и сам удивляюсь, сколько всего произошло за это короткое время, - с тех пор, как я аппарировал в Школу. Кстати, ты помнишь, что ты больше не в штате сотрудников Хогвартса?

- Но почему?

- Ты проявил крайнюю жестокость по отношению к Блейзу и… ко мне тоже. Ты был невменяем, абсолютно. Тебе хотелось причинять боль всеми доступными методами - физическим насилием, черномагическими проклятьями по отношению к Блейзу, одно из которых необратимо и перешло, по моим представлениям, в магическую чахотку, отчего парень медленно угасает…

- Хозяин, мастер Блейз Забини, сэр, только что та-ак закашлялся, может, поперхнулся, я не знаю, но Хозяин ведь поможет ма…

Я, злобно посмотрев на Ремуса, бросаюсь по скрипящей лестнице на второй этаж.

… Он кашляет кровью, посмотрев на меня удивлённо, хочет что-то сказать, но закашливается снова. Приступы кашля очень долгие, Блейза буквально выворачивает наизнанку, а в результате - пара красных капелек на одеяле.

Я присаживаюсь рядом с молодым, гибким, таким притягательным, а теперь страдающим телом, успокаивающе глажу по спине, ищу в его мантии, аккуратно сложенной на стуле, платок и подаю ему, теперь он кашляет глухо, сплёвывая в платок с именными вензелями капельки алой крови.

- Шшш, Блейз, всё будет хорошо, я исцелю тебя… - шепчу я ложь, ласкающую ухо, - я с тобой и не променяю тебя ни на кого, - «до самой смерти» - вертится на языке, но я не даю этим страшным в своей правдивости словам сорваться с губ.

- Когда ты перестанешь кашлять, я позволю тебе… овладеть мной потому, что уверен - рана давно зажила, и теперь можно будет нам обоим быть… равными. Прости, что не сделал этого для тебя раньше. Я - ходячая гордыня, возлюбленный мой, ну, ты уж и сам понял, с кем связался, правда?

Он молча кивает, боясь очередного приступа кашля.

Я специльно говорю, как Блейз - это сближает нас.

Но, кажется, приступ отпустил, Блейз счастливо улыбается мне, потом бежит, нагой и босой (конечно, мы же опять ничего не взяли из дома!) в маленькую ванную, прополаскивает рот и горло, и бежит обратно - ко мне.

- Когда ты вошёл, мне было совсем плохо, ты просто не целуй меня теперь, а то я боюсь, что заражу тебя, ладно?

- Нет уж, Блейз, твоя болезнь - следствие черномагического проклятья, наложенного на тебя Ремусом…

- И он по-прежнему внизу?!

- Да, я почти привёл его в сознание, дав ему камень ещё раз, но он не помнит, что сделал с нами, зовёт тебя «умничкой» и не испытывает никакой агрессии по отношению к нам с тобой, хотя я сказал ему, что мы стали любовниками полмесяца назад. Он даже не придал этому факту никакого внимания, а удивился, когда я сказал, что его выгнали из Школы, выспрашивал, за что, а я ему и намекнул… Только он всё равно ничего о последнем, в общем, о времени, проведённом нами, пусть и не каждый час вначале, но в итоге, вместе, ничего не помнит. Я даже радуюсь, что он не помнит о том ужасе, который натворил, будучи невменяемым…