Замок Эйвери - [5]

- А достаточно ли?

- Да, - отвечаю себе я с вызовом. - Пусть он - оборотень, пусть не любит лёгкий секс с нотами эротики, всё уж лучше, чем… Хоуп, например. Да, но ведь она была женщина.

- А тебе - не всё ли равно, с кем?

- Заткнись, заткнись, заткнись, это всё результат сердечной перегрузки, и мне не всё равно, с кем. Мне надо с Ремом.

- Кому - мне?

- Тому, который из плоти и крови, а не тому, кто или что обладает бесцветным голосом.

- Голос не нравится? Сейчас подкрутим, как у магического радио. Так сойдёт? Я ли не твой голос, Северус?

- Нет, заткнись, заткнись, заткнись.

- Я промолчу.

- А я, я обойдусь.

- Ну что же они всё не едут? - я говорю, раздосадованный неожиданным внутренним монологом, или это всё-таки был диалог?

Тогда мне точно в Мунго - к целителям душ.

- Они звонили сейчас, сказали - пробки. Что это значит, я не понял, но они сказали, что раньше, чем через четверть часа, не доедут. Тупые магглы, - добавляет резко окончательно пришедший в себя Рем.

- Они не столь уж тупы, Рем, и знай - что бы они не сказали, я остаюсь с тобой.

- А если ты умрёшь по моей вине?!

- Раз ещё не умер, значит, и дальше жить буду, нет, я серьёзно, никаких шуток и отговорок. Просто только маггловские врачи с их машинкой, делающей «пинь», смогут определить уже прошедшее изменение моей сердечной деятельности, ну, скажут, что с моим сердцем всё нормально.

- И это всё только из-за этой прихоти?

- Ну, в общем-то, да.

Он уже запямятовал, как влил в меня целый флакончик сильнейшего сердечого стимулятора, призванного сбросить давление - вот и сбросил. Но я не виню Рема, поскольку в медицине он профан и без чётких инструкций, которые я просто физически из-за обморока не успел ему дать, всё и пошло вкривь.

Наконец, Рем объявляет:

- Приехали эти тупые магглы со своей машинкой, побегу открывать калитку.

Врачи, сделавшие большие глаза от отсутствия медицинской страховки, что, впрочем, удалось быстро нейтрализовать с помощью той суммы, о которой я успел сказать Рему перед тем, как он бросился их встречать, и их ещё большие глаза, когда они взглянули на мою кардиограмму, уже хотели отвести моего «друга», как они выразились, чтобы поговорить с ним приватно, не успевают этого сделать, когда я спокойным таким голосом говорю:

- Извините, господа, но с разъяснением кардиограммы - ко мне, прошу вас. Мой друг совершенно не сведущ в медицине, - а сам привстаю на локте, благо после двух уколов мне становится практически хорошо, так, слабость только осталась, а давление они привели мне в норму, и вижу уже ранние, августовские, сумерки. Я понимаю, что чем врачи раньше уберутся из дома, тем легче и проще нам будет с Ремом, а то бедняга уж полез в подвал, хотя там у меня ни клетки, ни цепей нет, тогда, спрашивается, зачем полез? Чтобы сладкая, такая сочная человечина не суетилась перед глазами.

- Так скажите мне, наконец-то, господа медики, был у меня сегодня инфаркт или простой сердечный приступ? - роняю я, как можно небрежнее.

- Мы не в праве ставить Вас в такую известность, - говорит один из них, кажется, он подключал аппарат.

- Но больше некому, да и у моего друга, как вы изволили выразиться, сердце ещё слабее, чем у меня, а, поверьте, если у меня был инфаркт, вам придётся приводить в чувство ещё и его.

Второй, тот, кто делал мне уколы, криво усмехается, и произносит одними губами, обращаясь старшему: «Ну, прям, какой-то клуб инфарктников собрался», однако я его слышу - я же профессиональнй преподаватель.

- Скажи ему, Джим.

- Да, у Вас, мистер Снейп, второй инфаркт в жизни. И с учётом того, что первый был относительно недавно, меньше трёх лет назад, а второй - сегодня… ну, Вы понимаете.

- Благодарю вас, господа, за столь ценную информацию, - заявляю я, а так как Ремус по-прежнему сидит в подвале, то я легко и непринуждённо сам встаю, натягиваю шоссы и, видя в их глазах изумление, граничащее с испугом, да с таким, словно им удалось взглянуть на инфери, без пререканий, быстро выпроваживаю их.

- Рем, можешь выбираться из противоядерного бункера, шучу, конечно, в общем, они уехали, сказав, что это был просто сердечный приступ.

Он, наверное, забрался от искушения подальше в задние комнаты, а потому, схватив меня на руки и поверив, начинает кружить меня по по спальне.

- Пойдём, всё-таки, поедим, - и он выносит меня в бежевую столовую, где нас горестно поджидает Линки у сервированного стола. Ещё бы ему не быть грустным - ужин за весь день, вот и вся еда.

- Линки! Наделай нам сандвичей с курицей и ветчиной. Да сам чего-нибудь поешь, страшило земноводное!

Он «улыбается» и исчезает бесшумно. Я говорю Рему:

- Если я сегодня живу впроголодь, так это только из-за моих проблем с самочувствием, но ты должен поесть нормально.

- Я и так ем только с тобой за компанию, сам бы не стал. Аппетита нет.

- Уж не боишься ли ты трансформации, Рем? - стараюсь задеть его за живое, чтобы прекратил изображать из себя жертву Petrificus totalus. - А давай, Рем, выйдем в сад, туда, где Линки разбил цветник, и устроим учебную дуэль, встав по противоположным сторонам, как тебе?

- Спасибо, Север, я, что же, ты думаешь, не ценю твоих попыток вытащить меня из того дерьма, которым мне кажется сейчас залит весь мир, уже скоро станущий подлунным? Но вот только не я ли причина твоего «простого сердечного приступа» со своей долбанной похотью?