Заметки вашего современника. Том 3. 1980–2000 - [135]
В роскошном зале Дома учёных во время столь же роскошного прощального ужина мальчик-пианист играл для нас вариации Шопена. Зовут его Саша Степанов. Играл изумительно, виртуозно, едва ли не лучше самого Шопена. Дай ему Бог, чтобы всё у него сладилось.
Профессор химии, соросовский лауреат Исаак Абрамович Подольный рассказывал мне, что писатели в Вологде, в числе которых были Белов и Распутин, приняли постановление об изъятии учебников Сороса из библиотек. Осталось совсем немного до того, как начнём сжигать Гейне и Фейхтвангера!
Семен Соломонович Герштейн, физик из Протвино, говорит вдруг:
— А вы меня не помните? Мы с вами вместе встречали однажды Новый год в Черноголовке у Льва Петровича Горькова…
Я вспомнил, хотя прошло тому уже 30 лет.
— А вы знаете, почему я тогда ушёл из квартиры Горькова? — спросил я. — Все рассказывали разные весёлые истории, и я рассказал, как на педагогической практике в школе мой товарищ Юра Рост, когда нагрянула комиссия с проверкой организации «подвижных игр», срочно изобрёл для школьников игру «Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца…» Так вот, когда я сказал, что Рост был студентом института физкультуры в Киеве, Горьков и его коллеги стали этак выразительно вращать глазами: «Вот, мол, какие у него друзья — учатся в физкультурном институте…» Так вот, я обиделся за Роста и ушёл…
— Не может быть! — воскликнул Герштейн. — Роста я знаю! Рост — замечательный журналист!.. Надеюсь, и Горьков понял это, хотя он теперь живёт в Америке и наших газет, наверное, не читает…
На ТВ работает журналист Александр Гордон. Начинал он в США, но там, очевидно, дело у него не заладилось и он вернулся в Россию. На канале ТВ-6 он прославился передачей, в которой доказывал, что на самом деле американцев на Луне не было, и всё это — голливудские трюки. Этой передачей (хотя достоверность её не выдерживала никакой критики) он посеял в умах людей, мало знакомых с проблемой, полное смятение, и я даже написал письмо продюсеру ТВ-6 Саше Пономарёву (я знал его ещё по тем временам, когда он отравлял жизнь Александру Маслякову своей уникальной трусостью, как куратор ЦК ВЛКСМ на передаче КВН) и просил его уволить этого самого Гордона, поскольку его деятельность приносит людям вред.
Однако Пономарёв его не уволил и, судя по всему, Гордон начал процветать. Он организовал вместе с Владимиром Соловьёвым еженедельную передачу «Процесс» на ОРТ (к которой никаких претензий не имею), а ещё до того — собственную передачу «Собрание заблуждений». Не знаю, нужна ли вообще такая передача, но, с другой стороны, я понимаю, что заблуждения всегда интереснее истин. Но дело не в том, что делает Гордон, а в том, как он это делает. «Заблуждения» всякий раз набухают от безвкусицы и бесконечного гордоновского самолюбования. Господи, как же он себя любит! Эти мечты в гамаке в какой-то оранжерее, этот белый костюм («А тут выхожу я в белом костюме и…»), эти прогулки в красивых зарубежных парках с прекрасной дамой, которая, как и её постоянный невозмутимый бесстрастный кавалер, рта не открывает: диалог, полный намёков и недомолвок, ведётся за кадром их голосами. Очевидно, Гордон посчитал это выдающейся режиссёрской находкой, забыв, что изобретение это очень старое. Но если, например, у Ромма в «Девяти днях одного года» это абсолютно оправданно, то у Гордона это не оправдано ничем. Во всей стилистике этой передачи угадывается дремучее провинциальное мышление, для которого так характерно стремление к непременной «красивости».
Путин назначил своим помощником Ястржембского. Мне кажется, зря. Ястржембский может быть и старательный чиновник, но человек-то он неверный, постоянно подстраивающийся к происходящим событиям и мало влияющий на формирование этих событий. Не думаю, чтобы у него были какие-либо принципы, кроме собственного благополучия и непременного желания быть всё время на виду. Он верно служил Ельцину, а когда стало ясно, насколько тот непопулярен, ушёл к Лужкову, который как раз в то время представлялся наиболее вероятным кандидатом на президентских выборах. Расчет оказался неверным, и он перебрался к Путину. Но может быть Путину как раз и нужен такой человек? Ведь не сам он пришёл, его позвали. Зачем? Что думает Путин, я не знаю. Если бы знал, почему бы мне самому не выдвигаться в президенты?
С сыном Василием.
У меня гостит Вася[342] со всей своей семьёй. В последний вечер перед их отъездом сидели на кухне все вместе, говорили о разном. О том, что Васе надо написать большую книгу о «снежном человеке». О телепатии. О жизни после смерти. О Весьегонске и Васином прадеде Николае Николаевиче. Мы с Гелой[343] выпили по полстаканчика вина, а Вася — три бутылки пива. Очень как-то душевно посидели, но когда расходились, было заметно, что Васюня захмелел. Я уже лежал в постели, когда он вдруг вошёл ко мне и сказал:
— Папа, я хочу сказать тебе такое, что трезвый я тебе, наверное, не скажу… Папа, мне очень повезло, что у меня такой отец…
Мы проговорили долго, а когда он ушёл, я подумал, что за всю мою жизнь выше награды, чем это признание, у меня не было. Разве такое хотя бы отдалённо можно сравнить с орденами, званиями, хвалебными отзывами? Ни с чем это сравнить нельзя…
