Заметки с выставки - [92]

Ошеломленная Морвенна забралась на пассажирское место. Это был один из менее безнадежных автомобилей, стоявших у дома. По всему ветровому стеклу разбежались грязные следы кошачьих лап, но то ли они не беспокоили Беттани, то ли дворники не работали.

— Давненько тебя не видела, — сказала она.

— Это точно, — призналась Морвенна. — Я… Я уезжала.

— Извини, что там так получилось. Иногда Спенс становится просто параноиком. Он, может, даже не знает, кто ты такая, даже так?

— Ну, нет, думаю, что знает. Но мне очень жаль. Я не собиралась совать нос в чужие дела. Я просто гуляла и оказалась там, и потом я встретила… Это твой сын?

— Роки. Ну, да.

На ее худых руках, лежавших на руле, выступали все жилы. На такой коже синяки проступали при малейшем прикосновении. На левой руке нее было так много серебряных колец, что Морвенне стало неловко их разглядывать. Самое большое кольцо было в виде черепа с двумя маленькими лунными камнями в глазницах. Смерть ухмыльнулась ей, и Морвенна, вместо того, чтобы глядеть на кольца, начала смотреть на свои руки и на вид из окна. Они проехали через Санкрид и были на главной дороге к Пензансу.

— Так ты давно со Спенсером? — спросила, все еще глядя в окно.

— Сразу как он вышел? — ответила Беттани. Каждое предложение у нее звучало вопросом.

Морвенна вспомнила, как это действовало ей на нервы, и как рассвирепел Петрок, когда Энтони предположил, что речь с восходящей интонацией была симптом морального релятивизма у молодежи.

— Когда это было? — рискнула она, оглядываясь нарочито небрежно.

— Уже восемь лет?

Математика здесь была несложная — вычесть эти годы из той цифры, сколько лет, по ее предположению, было мальчику с собакой. Роки. Сокращенно Петрок? Спросить прямо она не могла.

— Так ты надолго в наши края? — продолжала Беттани.

— Может быть, — сказала Морвенна, примеряясь к этой мысли. — Возможно, и нет. Но не волнуйся. Спенсера я больше не побеспокою.

Девушка вдруг сосредоточилась, даже смутилась.

— А что ты хотела? Что ты надеялась выведать из этой встречи?

— Я… Ничего. «Отпустить» прошлое? Вроде бы это так называется? У меня появилась возможность вернуться домой, так что я ею воспользовалась, а затем я обнаружила, что мне нужно было снова увидеть Босвиган.

— Ну да, там все поменялось, ведь правда?

— Коттеджи на лето. Это все Спенсер сделал?

— Ты, должно быть, шутишь. Они с Троем были всего лишь арендаторами и им пришлось съехать, когда… Их отец купил бунгало, прежде чем умер, чтобы нам было куда приклонить голову.

— А где сейчас Трой?

— В Окленде.

— Господи!

— Да уж. Кучу денег зарабатывает на ночном клубе? Так что здесь только Спенсер и я. Послушайте, я знаю, о чем ты думаешь. Почему это она была такой хитренькой и скрытной? Почему она нам ничего не сказала? Но дело было не так. Я после всего была в таком состоянии, ну, и мне просто нужно было начать новую жизнь, как-то так? Я боялась, что твои мама и папа захотят забрать его или взять все в свои руки. Твою мать!

— Что?

— Я не собиралась все это рассказывать.

— Ничего страшного.

— Он мальчик Спенсера, понятно? Он так думает. Спенсер так думает. И, ну, честно говоря, сейчас уже большую часть времени и я так думаю.

— Ничего страшного.

— Ты им не скажешь?

— Нет.

— Почему ты улыбаешься, Морвенна?

— Я — тетя.

— Ну да. Что ж. Не совсем так. Забудь. Так будет лучше. Просто забудь, что я тебе тут наговорила?

— Ты спала со Спенсером тогда, когда еще я была?

— Без понятия. Ну да. Извини. Тогда это было чисто случайно. Мы были просто дети, ведь правда?

— Да, — согласилась Морвенна. — Думаю, да. Высади меня где-нибудь на набережной, спасибо.

— ОК.

Они ехали через Ньюлин, и Беттани, стремясь избавиться от своей трудной пассажирки, съехала на обочину, как только смогла.

— Пока, — окликнула она, необъяснимо повеселевшая. — Удачи, Морвенна! Ладно?

Минуту или две Морвенна постояла на тротуаре, подводя итоги. На другой стороне дороги несколько мальчиков летали взад и вперед по площадке для скейтбординга, джинсы чудом держались на их костлявых бедрах — именно так, как старался выглядеть Роки. Она, не задумываясь, пошла через дорогу, чтобы быть к ним поближе, и ее сначала почти сбил грузовик, который гудел ей изо всех сил, а потом автомобиль, которому пришлось резко вильнуть, чтобы не наехать на нее. Водитель автомобиля выругался через открытое окно, но она шла дальше. Кто-то где-то окликнул ее по имени.

Она смотрела на мальчиков.

Ее всегда удивляло, что в детстве их сокращенные имена всегда, если вслушаться превращались в игру слов. Из Хедли получался Хед, из Петрока — Пет, Венн[47] вместо Морвенны. Только у Гарфи, который, как всегда ухитрялся быть не таким как все, в имени было два слога безо всякого значения. Мальчики с грохотом летали взад и вперед, упражняясь в поворотах, в прыжках и в создании впечатления непринужденной ловкости. Один из них был слишком взрослым для таких игр с остальными, но, возможно, для них это была вовсе не игра, но нечто более важное, к примеру — спорт.

— Венн! Венн?

Задумавшись, она пошла быстрее, лишь смутно осознавая, что людям, попадающимся ей на пути, приходится уворачиваться. За сенсационными откровениями, что у Петрока есть сын, и что она — тетя, так быстро последовал суровый запрет дальнейших контактов, так что все, с чем она осталась, была смерть. Как она поняла, смерть шла за ней все утро. Даже дольше. И накатывающее чувство тошноты в животе, ошибочно принятое ею за возвращение своего старого друга, мании, тоже было смертью. Смерть шла за ней по пятам и звучала в быстро несущихся, пустых вопросах и фразах