Вот, опять отвлекся. Ну, как тут о задании подумать, когда в мозгу такое вертится. Так, соберись. Сперва, я заставил себя переключиться на все тот же «Сектор Газа». Немного помогло. И хотя мысли еще путались, все время, стараясь соскочить в сторону, я силой возвращал их назад. Метлой и крепким словцом, я загнал их в одно место и приказал умолкнуть до поры до времени.
А ведь задание не из легких. И главная трудность была в том, что у фрицев имелся свой собственный диггер. Неплохой, кстати, диггер. Да что там душой кривить – замечательный.
Мы еще тогда, в той жизни, знали, что он с нацами связался. Обероном себя называл. И кликуху эту он не от Роджера Желязны с его принцами Амбера одолжил. Просто некоторые немецкие чины со слова «обер» начинались. Только и всего.
Должен заметить, что за всю историю моей бытности контрабандистом, я ни разу не лазил к фашистам. И не только из боязни напороться на одну из весьма хитро расставленных ловушек Оберона. Хотя и это тоже. Но больше из идейных соображений. А что вы думаете? Даже у такого пройдохи могут быть свои принципы. Ну, не принимает мое нутро таких вот жестко радикальных веяний. И ничего с собой поделать не могу. Да и не хочу.
Поэтому и соображал, как мне туда незаметнее пробраться. Перебирал в уме все входы, лазейки, тоннельчики. И каждый раз отбрасывал, как таковые, о которых Оберону тоже должно было быть известно. А попадаться в лапы к фрицам ну никак не хотелось. Они ж разбираться не станут. Чуть что сразу «хенде хох» и в каталажку. А там, вместо обещанных, теплого приема и сытной жратвы, о которых постоянно талдычат их зазывалы, меня наверняка ждал визит к Стоматологу.
Мне, кстати, доктор бы не помешал. Вон седьмой коренной чего-то расшалился. Но, к сожалению, сей господин, к зубным врачам имел весьма отдаленное отношение. Я б его даже скорее назвал Хирургом-садистом. Потому как по этой части, Метро слухами полниться, он был большой мастак и выдумщик.
Забота о собственной шкуре сначала незаметно, а потом целиком поглотила мое внимание. И я полностью, вру, почти полностью, выбросил из головы воспоминание о прекрасной незнакомке.
На Сухаревскую я соваться не стал. Сами понимаете почему. А ежели не очень, то я напомню. Там люди кто с ума сходит, а кто просто, ни с того ни с сего, замертво валится. Даже в боковых проходах опасно. На мозги так давит – глаза из орбит лезут. Так что путь мой лежал все по той же кольцевой, но в сторону Новослободской, до неприметного постороннему глазу прохода.
Чтобы попасть в сей тайный тоннель, нужно было зайти в одно из подсобных помещений, и отодвинуть железный шкафчик, исправно служивший всамделишным обходчикам раздевалкой. За ним в стене была выдолблена дыра (мной), ведущая в главный, обходной тоннель. Благодаря ему, я мог пробраться на Цветной бульвар.
Ну и что из того, что станция не заселена. Это ж даже лучше. В плане опасности со стороны людей. Но вот с тварями другое дело. Там иногда такие экземпляры попадаются, что только держись.
А другого выхода у меня не предвиделось. Вернее входа. Этот единственный из самых неприметных. В глубине души я надеялся, что Оберон все же не станет туда лазить, сдрейфит. Подкинув, привычным жестом, рюкзак на плече, и ощутив тяжесть находившегося там новоприобретенного оружия, я почувствовал себя значительно увереннее. И уже смелее двинул вперед.
Сначала все шло, как по маслу. Тихо, без сучка, без задоринки. Другой бы расслабился давно, успокоился. Но не я. У меня постоянно все было с точностью до наоборот. Меня такое затишье только еще больше настораживало, подначивало, заставляло, давая пинки под зад, двигаться значительно быстрее. Но до Цветного я все же добрался без приключений. А дальше…
Эти твари здесь жили уже давно. Слишком уж уверенно они себя чувствовали, по хозяйски разбредясь по станции. Не опасалась нечисть никого и ничего. И кого ж ей опасаться, если она сама такая страшная и мерзопакостная на вид, что погляди кто из них на себя в зеркало, сам бы помер с перепугу. Похожие на гигантских, почти пол метра в диаметре, пауков, с челюстью крокодила – еще тот видок. Кстати, паутину они плели исправно. Толщина нитей такая, что можно смело на удочку цеплять и на рыбалку. Сома на пару килограмм точно выдержит. Хорошо еще, что я на стороже все время был. А не то бы выскочил, со всей дури, на станцию, и поминай, как звали. «Не жди меня мама, пропащего сына».
Сижу я, значит в уборной, туда мой ход вел, и соображаю, как мне незаметнее пробраться мимо тварей. Назад возвращаться не хотелось. Да и некуда. Поручение я должен выполнить. А как же иначе. Терять авторитет, честно, кровью и потом заработанный, ох как не хотелось. И главное мне же только станцию проскочить, а дальше опять в тоннельчик и аж до Чеховской.
И ни до чего я бы не додумался, если б случай не помог. Знаю, скажите, что, мол, задолбал вас своими «случаями». Ну, а как же без них, родимых, возражу я вам. Они ж, милые, не раз меня выручали. Когда ты прижат к стене, в башке пустота, а сердце бешено колотится от страха, только по воле счастливой случайности и можешь выжить.