Замечательные и загадочные личности XVIII и XIX столетий - [47]

Многіе, если и не вѣрили ни въ это средство, ни въ жизненный элексиръ Каліостро, за то вѣрили въ умѣніе его превращать всякій металлъ въ золото, а и это одно искусство должно было доставлять ему въ Петербургѣ не мало адептовъ, въ числѣ которыхъ, какъ оказывается, былъ и статсъ-секретарь Елагинъ. Въ отношеніи петербургскихъ врачей Каліостро дѣйствовалъ весьма политично, онъ отказывался лечить являвшихся къ нему разныхъ лицъ, ссылаясь на то, что имъ не нужна его помощь, такъ какъ въ Петербургѣ и безъ него находятся знаменитые врачи. Но такіе, повидимому слишкомъ добросовѣстные отказы, еще болѣе усиливали настойчивость являвшихся къ Каліостро паціентовъ. Кромѣ того, на первыхъ порахъ онъ не только отказывался отъ всякаго вознагражденія, но даже самъ помогалъ деньгами бѣднымъ больнымъ.

Затѣмъ въ названной выше книжкѣ «Aventures de Cagliostro» разсказывается весьма подробно о любовныхъ похожденіяхъ князя Потемкина съ женою Каліостро и къ этому добавляется, что такія похожденія были причиной быстрой высылки Каліостро изъ Петербурга. О подмѣнѣ ребенка упоминается также и въ этой книжкѣ, причемъ князь Г. замѣненъ графомъ ***. О такой подмѣнѣ стала ходить молва въ Петербургѣ и императрица Екатерина II тотчасъ воспользовалась ею для того, чтобы побудить Каліостро къ безотлагательному отъѣзду изъ Петербурга, тогда какъ настоящимъ къ тому поводомъ была будто бы любовь Потемкина къ Лоренцѣ.

Надобно, впрочемъ, предполагать, что неудачѣ Каліостро содѣйствовали главнымъ образомъ другія причины.

Одно то обстоятелъство, что Каліостро явился въ Петербургѣ не просто врачемъ или алхимикомъ, по вмѣстѣ съ тѣмъ и таинственнымъ политическимъ дѣятелемъ, какъ глава повой массонской ложи, должно было предвѣщать ему, что онъ ошибется въ своихъ смѣлыхъ разсчетахъ. Около этого времени императрица Екатерина II не слиткомъ благосклонно посматривала на тайныя общества и пріѣздъ такой личности, какъ Каліостро, не могъ не увеличить ея подозрѣній. Во время пріѣзда Каліостро въ Петербургъ, массонство было здѣсь въ сильномъ резвитіи и онъ съ перваго же раза нашелъ себѣ самый радушный пріемъ въ домѣ статсъ-секретаря императрицы А. П. Елагина.

Въ одной, нынѣ весьма рѣдкой книжкѣ «Anecdotes secrètes de la Russie» намъ встрѣтились касательно отношенія Каліостро къ Елагину довольно подробныя свѣдѣнія. Изъ этого источника, за достовѣрность котораго, конечно, никакъ нельзя ручаться, мы узнаёмъ, что, познакомившись съ Елагинымъ, Каліостро сообщилъ ему о возможности дѣлать золото. Не смотря на то, что Елагинъ былъ однимъ изъ самыхъ образованныхъ русскихъ людей того времени, онъ повѣрилъ выдумкѣ Каліостро, который обѣщалъ научить Елагина этому искусству въ короткое время и при небольшихъ издержкахъ. Елагинъ поддался выдумкѣ Каліостро, но одинъ изъ его секретарей — фамилія его не упоминается — человѣкъ чрезвычайно умный и свѣдущій, обнаружилъ плутни алхимика. «Достаточно разъ побесѣдовать съ графомъ Фениксомъ — говорилъ секретарь Елагину — для полнаго убѣжденія въ томъ, что онъ наглый шарлатанъ». Елагинъ продолжалъ, однако, довѣряться Каліостро, который, пользуясь этимъ, успѣлъ уже обобрать его на нѣсколько тысячъ рублей. Однажды Каліостро пріѣхалъ обѣдать къ Елагину; послѣдняго не было дома, и потому онъ, въ ожиданіи Елагина, принялся болтать съ бывшимъ въ столовой секретаремъ. Разговоръ Каліостро былъ очень занимателенъ, но съ явными ошибками и по исторіи, и по географіи. Собесѣдникъ Каліостро, замѣтивъ это, попросилъ прекратить вздорную болтовню; но расходившійся разскащикъ не унимался. Тогда секретарь, взбѣшенный тѣмъ, что его такъ нагло дурачатъ, далъ Каліостро пощечину и вышелъ изъ столовой. Дождавшись пріѣзда Елагина, Каліостро пожаловался ему и, вслѣдствіе этого, началъ-никъ сдѣлалъ строгій выговоръ своему подчиненному. Тогда этотъ послѣдній сталъ пускать въ ходъ по Петербургу разсказы о шарлатанскихъ продѣлкахъ Каліостро въ разныхъ мѣстахъ и тѣмъ самымъ сильно подорвалъ его кредитъ въ петербургскомъ обществѣ, въ которомъ Каліостро нашелъ, кромѣ Елагина, и другихъ легковѣрныхъ людей, а въ числѣ ихъ былъ и графъ Александръ Сергѣевичъ Строгоновъ, одинъ изъ самыхъ видныхъ вельможъ екатерининскаго двора.

Чрезвычайно неблагопріятно на положеніе Каліостро въ Петербургѣ подѣйствовало также напечатанное въ русскихъ газетахъ тогдашнимъ испанскимъ резидентомъ, Нормандецомъ, заявленіе, что никакой графъ Фениксъ въ испанской службѣ полковникомъ никогда не состоялъ. Этимъ оффиціальнымъ объявленіемъ было обнаружено его самозванство и фальшивость патента, составленнаго для него маркизомъ Альято.

Разсказъ объ этомъ, встрѣчающійся въ разныхъ сочиненіяхъ о Каліостро, не подтверждается нашими розысканіями. Въ единственной въ то время русской газетѣ — въ «С.-Петербургскихъ Вѣдомостяхъ» — никакого объявленія со стороны дона Нормандеца не встрѣчается и, по всей вѣроятности, разсказъ этотъ выдуманъ уже послѣ отъѣзда Каліостро изъ Петербурга, куда молва объ его самозванствѣ дошла изъ Митавы. Подтвержденіемъ тому служитъ слѣдующій фактъ. По существовавшимъ въ то время правиламъ, отмѣненнымъ не далѣе, какъ только лѣтъ пятнадцать тому назадъ, каждый уѣзжавшій изъ Россіи за границу долженъ былъ три раза публиковать въ «С.-Петербургскихъ Вѣдомостяхъ» о своемъ отъѣздѣ, и вотъ въ «Прибавленіяхъ» къ 79 нумеру этихъ «Вѣдомостей», вышедшему 1 октября, между двумя извѣщеніями объ отъѣздѣ за границу — однимъ мясника Іогана Готлиба Бунта и другимъ башмачника Габріеля Шмита, — показанъ отъѣзжающимъ «г. графъ Калліостросъ, Гишпанскій полковникъ, живущій на дворцовой набережной въ домѣ г. генералъ-поручика Виллера». Очевидно, однако, что онъ не могъ бы присвоивать себѣ этотъ чинъ, если бы о самозванствѣ его было уже заявлено испанскимъ посланникомъ въ Петербургѣ. Найденное нами объявленіе, повторяющееся въ 80 и 81 нумерахъ «Прибавленій», опровергаетъ также разсказъ о томъ, будто Каліостро жилъ въ Петербургѣ подъ именемъ графа Феникса и будто бы онъ былъ высланъ оттуда внезапно по особому распоряженію императрицы, между тѣмъ какъ онъ выѣхалъ оттуда въ общемъ порядкѣ, хотя, быть можетъ, и не безъ нѣкотораго понужденія. Судя по времени отъѣзда Каліостро изъ Митавы и первой публикаціи объ его отъѣздѣ изъ Россіи, надобно придти къ тому заключенію, что Каліостро прожилъ въ Петербургѣ около 9-ти мѣсяцевъ. Въ продолженіе этого времени, испанскій посланникъ, находившійся въ Петербургѣ, могъ затребовать и получить нужныя ему о Каліостро свѣдѣнія. Въ ту пору извѣстія изъ Мадрида шли. въ Петербургъ около полутора мѣсяца, какъ это видно изъ печатавшихся въ «С.-Петербургскихъ Вѣдомостяхъ» политическихъ извѣстій. Но дѣло въ томъ, что никакого объявленія со стороны Нормандеца противъ Каліостро въ русскихъ газетахъ не встрѣчается.