Замечательные и загадочные личности XVIII и XIX столетий - [44]

При тогдашнихъ довольно близкихъ сношеніяхъ между Митавою и Петербургомъ, пребываніе Каліостро въ первомъ изъ этихъ городовъ должно было легче всего подготовить ему извѣстность въ послѣднемъ. Употребляя всѣ хитрости для того, чтобы дѣвица Рекке поѣхала съ нимъ, Каліостро говорилъ ей, что онъ приметъ въ число своихъ послѣдовательницъ императрицу Екатерину, какъ защитницу массонской ложи, учредительницею которой должна была быть Шарлота. Въ Митавѣ Каліостро, въ семействѣ фонъ-деръ-Рекке открылся, что онъ не испанецъ, не графъ Каліостро, но что онъ служилъ великому Кофтѣ подъ именемъ Фридриха Гвалдо, и заявлялъ при этомъ, что долженъ таить свое настоящее званіе, но что, быть можетъ, онъ сложитъ въ Петербургѣ непринадлежащее ему имя и явится во всемъ величіи. При этомъ онъ намекалъ, что право свое па графскій титулъ, онъ основывалъ не на породѣ, но что титулъ этотъ имѣетъ таинственное значеніе. Все это дѣлалъ онъ — какъ замѣчаетъ дѣвица Рекке — для того, что если бы въ Петербургѣ обнаружилось его самозванство, то это не произвело бы въ Митавѣ никакого впечатлѣнія, такъ какъ онъ заранѣе предупреждалъ, чтo скрываетъ настоящее свое званіе и имя.

V.

Отправляясь изъ Митавы въ Петербургъ, Каліостро какъ проповѣдникъ, въ качествѣ массона, филантропо-политическихъ доктринъ, могъ, повидимому, разсчитывать на благосклонный пріемъ со стороны императрицы Екатерины II, успѣвшей составить себѣ въ образованной Европѣ извѣстность смѣлой мыслительницы и либеральной государыни. Какъ врачъ, эмпирикъ, и алхимикъ, обладатель и философскаго камня и жизненнаго элексира, Каліостро могъ разсчитывать на то, что въ высшемъ петербургскомъ кругѣ у него найдется и паціентовъ и адептовъ не менѣе, чѣмъ было и тѣхъ и другихъ въ Парижѣ или въ Лондонѣ. Наконецъ какъ магъ, кудесникъ и чародѣй, онъ казалось, скорѣе всего могъ найти для себя поклонниковъ и поклонницъ въ громадныхъ невѣжественныхъ массахъ русскаго населенія. Наконецъ, ограничиваясь только дѣятельностію массона, Каліостро могъ предполагать, что онъ встрѣтитъ въ Петербургѣ много сочувствующихъ ему лицъ.

Изъ изслѣдованія покойнаго Лонгинова «Новиковъ и мартинисты» видно, что массонство введено было въ Россію Петромъ Великимъ, который, какъ разсказываютъ, основалъ въ Кронштадтѣ массонскую ложу и имя котораго пользовалось у массоновъ большимъ почетомъ. Положительное же свидѣтельство о существованіи у насъ, въ Россіи, массоновъ относится къ 1738 году. Въ 1751 году ихъ не мало уже было въ Петербургѣ. Въ Москвѣ они появились въ 1760 году. Изъ столицъ массонство распространилось въ провинціи, и массонскія ложи были заведены въ Казани, а съ 1779 года въ Ярославлѣ. Учредителемъ тамошней ложи былъ извѣстный екатерининскій сановникъ Алексѣй Петровичъ Мельгуновъ. Петербургскіе массоны горѣли желаніемъ быть посвященными въ высшія степени массонства и, потому, надобно было полагать, что появленіе среди ихъ такого человѣка, какимъ былъ Каліостро, не останется безъ сильнаго вліянія на русское массонство.

При такихъ условіяхъ явился въ Петербургъ Каліостро въ сопровожденіи Лоренцы. Здѣсь онъ главнымъ образомъ мѣтилъ на то, чтобъ обратить на себя вниманіе самой императрицы; но, какъ видно изъ писемъ Екатерины къ Циммерману онъ не успѣлъ не только побесѣдовать, но даже и видѣться съ нею. Шарлота Рекке, которая, какъ надобно предполагать, весьма старательно слѣдила за поѣздкою Каліостро въ Петербургъ, пишетъ: "О Каліостровѣ пребываніи въ Петербургѣ, я ничего вѣрнаго сказать не знаю. По слуху же, однако, извѣстно, что хотя онъ и тамъ разными чудесными выдумками могъ на нѣсколько времени обмануть нѣкоторыхъ особъ, но въ главномъ своемъ намѣреньи ошибся». Въ предисловіи же къ книгѣ Шарлоты Рекке говорится «всякому извѣстно, сколь великое мнѣніе произвелъ о себѣ во многихъ людяхъ обманщикъ сей въ Петербургѣ». Въ сдѣланной же при этомъ, неизвѣстно кѣмъ, сноскѣ, — по всей, однако, вѣроятности переводчикомъ — добавляется: «Между тѣмъ не удалось Каліостру исполнить въ Петербургѣ своего главнаго намѣренія, а именно увѣрить Екатерину Великую о истинѣ, искусства своего. Сія несравненная государыня тотчасъ проникла обманъ. А то, что въ такъ называемыхъ запискахъ Кадастровыхъ (Mémoires, de Cagliostro) упоминается о его дѣлахъ въ Петербургѣ, не имѣетъ никакого основанія. Ежели нужно на это доказательство, что Екатерина Великая, явная непріятельница всякой сумасбродной мечты, то могутъ въ томъ увѣрить двѣ искуснымъ ея перомъ писанныя комедіи: «Обманщикъ» и «Обольщенный». Въ первой выводится на театрѣ Каліостръ подъ именемъ Калифалкжерстона. Новое тисненіе сихъ двухъ по сочинительницѣ и по содержанію славныхъ комедій сдѣлаетъ ихъ еще извѣстнѣе въ Германіи».

Далѣе въ «Введеніи» къ той же книгѣ, когда въ помѣщенномъ въ немъ письмѣ изъ Страсбурга къ сочинительницѣ «Описанія», упоминается, что Каліостро разглашаетъ о своемъ знакомствѣ съ императрицею Екатериною II, сдѣлана также сноска, въ которой говорится слѣдующее: «у сей великой Монархини, которую Каліостру столь жестоко желалось обмануть, намѣреніе его осталось втунѣ. А что въ разсужденіи сего писано въ запискахъ Кадастровыхъ, все это вымышлено и такимъ-то образомъ одно изъ главнѣйшихъ его предпріятій, для коихъ онъ отъ своихъ старѣйшинъ отправленъ, ему не удалось; отъ этого-то можетъ быть онъ принужденъ былъ и въ Варшавѣ въ деньгахъ терпѣть недостатокъ, и разными обманами для своего содержанія доставать деньги».