Замаранные - [4]

Я отсчитал шестьсот пятьдесят долларов и бросил ему бумажник.

– Ладно, мистер Джарид Фабер, – сказал я, взглянув на визитку, – с этого момента вам запрещено появляться в «Слотце».

Фабер что-то проворчал про то, что ему плевать, и, если честно, я его понимал.

– Мы благодарим вас за то, что вы нас посетили, и просим поискать развлечений в другом месте. – В общем, стандартное «убирайтесь и больше не возвращайтесь».

– Ты совершаешь грубую ошибку, Дэниел, – сказал Фабер, однако я так часто слышу эти слова, что их можно будет выгравировать на моем надгробном камне. – У меня в городе имеются очень серьезные друзья.

– У нас у всех имеются серьезные друзья, – сообщил я ему и удивил самого себя, добавив к этим словам весьма остроумное замечание: – У меня есть армейский дружок, который не улыбался со времен операции «Буря в пустыне».

Впрочем, никто не оценил моей шутки, а Фабер пробормотал что-то вроде: «Да пошел ты». Значит, в этом адвокате еще остался намек на боевой дух, и я решил его растоптать.

– Неси свою задницу домой, – прорычал я, – а иначе я тебе так врежу, что ты будешь подавать на меня в суд с того света.

Звучит неплохо, но слегка попахивает Голливудом. Я уже использовал эту фразочку пару раз, так что Конни, услышав ее, едва сдержала стон.

Я сжал кулак для доходчивости, и Фабер принял мудрое решение отвалить. Впрочем, он из тех, кто не умеет красиво проигрывать, поэтому уже от двери швырнул Конни еще две сотни.

– Держи, – ядовито заявил он, – сделаешь себе новые сиськи.

Я сдвинулся с места, как будто собирался ему врезать, и он быстро исчез, только дверь хлопнула за спиной. Мне очень хотелось хорошенько его отделать, но по опыту я знал, что особой радости мне это не доставит. Поэтому я проглотил инстинктивное желание с ним разобраться, словно горькую пилюлю, изобразил на лице похоронное выражение и повернулся к Конни.

– Ты в порядке?

Та, опустившись на колени, пыталась достать пятьдесят долларов, которые улетели под диван, когда Лизун хлопнул дверью.

– Да пошел он, Дэн. Этого хватит, чтобы заплатить няне за две ночи.

Я приподнял диван ногой, чтобы она смогла достать купюру и не перепачкалась в дерьме, которое там собралось.

– Это пропавший презерватив Аль Капоне? – попытался пошутить я.

Но Конни расплакалась. Может, шутка не получилась, но, скорее всего, урод Фабер стал последней каплей, поэтому я обнял ее за плечи и помог подняться. Конни принадлежала к числу девушек, которых мужчине хочется защищать: очень красивая, будто из какого-то фильма пятидесятых; ее волосы, как у Риты Хейворт, при ходьбе струились по спине, точно лава по склону горы, а большие зеленые глаза все еще хранили тепло, несмотря на гнусную работу и еще более гнусного бывшего мужа.

– Успокойся, милая, он ушел и больше не придет. Ты его не увидишь.

– Сейчас уже никто не говорит «милая», Дэн. Только в кино.

Я тихонько сжал ее плечо.

– Я ирландец, милая, мы другие.

Конни начала приводить в порядок бикини в горошек, которое в нашем заведении играло роль униформы.

– Правда? Надеюсь, другие в хорошем смысле? Этот урод был другим в плохом. А как вы в Ирландии называете червяков вроде него?

Я задумался.

– В Ирландии его бы называли лошадиным дерьмом или червяком.

Конни улыбнулась сквозь слезы, и я подумал, что это уже победа. Лучше, чем отчаяние, которое я увидел в ее глазах, когда вошел в комнату.

– Лошадиное дерьмо… мне нравится. Нужно съездить в Ирландию. Я это каждый год говорю. Маленькому Альфреду там понравилось бы, да и Еве тоже. Зеленые поля и дружелюбные люди.

– Сейчас и того, и другого стало меньше, – признался я. – С тех пор, как там появились деньги.

– Ты мог бы нас туда отвезти и показать настоящую Ирландию.

Я возликовал.

– В любое время, Конни. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь.

Конни дернула за отворот черной вязаной шапочки, которую я снимал только когда ложился спать.

– Ну, как дела, малыш?

Обычно я старался этой темы избегать, но мы с Конни знали друг друга почти два года, а это в нашем бизнесе целая жизнь. Как говорят, у нас была история. Однажды на выходных, несколько месяцев назад, она вызвала няню, и мы с ней решили развлечься. Дело могло бы зайти и дальше, но она сказала, что ей не нужен новый папаша для ее детей. «Я просто хочу на пару ночей почувствовать себя молодой, Дэн. Ладно?»

Двадцать восемь, а она хотела почувствовать себя молодой.

Мечта любого мужчины, не так ли? Пара ночей с официанткой и никаких обязательств. Я не стал тогда настаивать, но сейчас подумал, что, наверное, стоило это сделать.

– Выглядит вполне прилично, – сказал я. – Завтра пойду к Зебу, чтобы он взглянул.

– А мне можно посмотреть? – спросила она и одновременно начала стягивать с меня шапочку.

Мои руки, словно сами собой, собрались ее остановить, но я сдержался, решив, что пришло время услышать мнение постороннего человека.

Она стащила шапочку своими длинными пальцами и толкнула меня под утопленную в потолке лампочку.

– Это Зеб сделал?

– Ага. И парочка медсестер, думаю, студенток; они готовили фолликулы.

– Совсем неплохо, – прищурившись, проговорила Конни. – Я видела много графтов,[5] но тут все сделано хорошо. Ровненько и никаких шрамов. Это что, крысиная шерсть?