Залпы с берега - [94]
На Красную Горку батарея прибыла в конце июля, кажется, еще до выхода приказа о создании 314-го дивизиона.
156-я батарея, несмотря на свой малый калибр — 45 миллиметров, тоже была закаленным в боях коллективом. Она входила в систему противокатерной обороны Кронштадта. Но, как известно, вражеские корабли и катера не приближались к морским крепостям, и батарее пришлось изменить свою «главную специальность»: она завоевала добрую славу, отражая вражеские воздушные налеты. Ее огнем было сбито несколько фашистских самолетов.
Вот этим батареям и предстояло занять свое место на острове Аэгна.
В конце сентября первая группа артиллеристов нашего дивизиона прибыла в только что освобожденный Таллин.
Навстречу нам шли люди — в одиночку и группами, с узлами и чемоданами. Некоторые везли свой багаж на ручных тележках, другие на подводах. Это возвращались в город жители, скрывавшиеся от фашистов в лесах и окрестных хуторах. Встречали нас приветливо, радушно.
Вскоре дорога привела нас к речному берегу, следы шин на котором говорили, что машины здесь переправлялись вброд. Но река адесь была довольно широкой и казалась достаточно глубокой, так что мы не решались сразу же рискнуть на переправу. На счастье, к нам подошел седобородый старик, который, оказалось, достаточно хорошо владел русским языкам.
— Можно ли здесь переехать реку вброд? — первым дедом поинтересовались мы.
— Да» можно, — ответил он. — Несколько дней тому назад я видел, как немцы с той стороны удирали на автомашинах.
Для верности водитель краснофлотец Осипов, вооружившись палкой, измерил глубину и плотность грунта. Эти исследования удовлетворили его. После этого мы на полном газу проскочили на ту сторону реки. Через несколько минут мы уже катили по приморскому шоссе к деревне Рахунеме.
Эта большая деревня на два километра растянулась вдоль Большого таллинского рейда. Ее деревянные дома с железными и тесовыми крышами стояли в беспорядке далеко друг от друга, за добротными оградами. Сначала нам показалось, что деревня покинута жителями. Но потом мы заметили, что из-за оконных занавесок за каждым нашим движением следили десятка глаз.
Деревня была рыбацкой. Об этом свидетельствовали небольшие пирсы со стоявшими около них катерами, слипы и приспособления для сушки сетей. Мы подошли к одному из причалов. Отсюда хорошо был виден остров Аэгна — конечная цель нашего путешествия. Только вот как добраться туда?
Пока мы стояли в раздумье, из ближайшего дома вышел рослый мужчина средних лет и направился к нам. Поздоровался на чистом русском языке.
— Майор Мельников, — протянул я ему руку.
— Константин Иванович Лехпу, — отрекомендовался он.
С удивлением смотрел он на мои золотые погоны. Ведь в сорок первом году их не носили. Я оказался первым советским офицером, которого он увидел после отступления немцев.
Разговорились. Константин Иванович назвал имена знакомых береговых артиллеристов, которые до отхода наших войск служили на Аэгне. А когда речь зашла о нашем затруднении, он охотно выразил согласие перебросить нас на остров на своем большом мореходном барказе. Мы разделились. Часть бойцов осталась в деревне, часть отправилась со мной на остров.
Затарахтел мотор, барказ отвалил от пирса. А минут через пятьдесят мы ступили на дощатый причал острова. Встретили нас три солдата из состава десанта, бравшего Аэгну. Лейтенант, старший среди десантников, был несказанно рад нашему приходу — остров успел ему изрядно надоесть, и его тянуло на материк.
Процедура приема и сдачи острова прошла довольно быстро. И вот уже вся ответственность за его оборону с моря и с воздуха легла на меня. А еще нужно было подумать о жилье для людей, их питании и отдыхе и еще о многом, многом другом. Казарма и столовая здесь были изрядно разрушены, многие дома взорваны — это было делом рук отступавших фашистов.
Выставив на острове два поста, я к вечеру вернулся в Рахунеме. К этому времени деревня освоилась с появлением советских моряков. Около машины играли ребятишки, а рыбаки оживленно беседовали с нашими матросами.
Утром я попросил Лехпу созвать жителей поселка на собрание. Пришли одни мужчины. Я выступил перед ними. Рассказал об освобождении нашими войсками Эстонской ССР, о том, что в Таллин вернулось правительство республики и что в ближайшие дни в поселок поступят указания от местных советских органов. Затем высказал нашу просьбу: выделить нам дом, в котором разместится небольшая команда — она займется созданием перевалочной базы и гаража. Кроме того, для постоянной связи с островом нам нужен катер. Нам кажется, что жители могли бы по очереди выделять нам его. Так, вероятно, для них будет удобнее.
Константин Иванович перевел рыбакам мои слова. Несколько минут они о чем-то совещались. Затем Лехпу сообщил их решение: мы можем занять дом, хозяин которого сбежал в Швецию. Катер мы получим в постоянное пользование.
На собрании все пришли к единому мнению, что до поступления указаний сверху и до официальных выборов председателя сельсовета его обязанности временно будет исполнять Константин Иванович Лехпу. В заключение я обратился к рыбакам с просьбой помочь нам своими катерами в перевозке на остров боевой техники и имущества, прибытие которых ожидается со дня на день. Рыбаки в знак согласия дружно закивали головами.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ни один писатель не может быть равнодушен к славе. «Помню, зашел у нас со Шварцем как-то разговор о славе, — вспоминал Л. Пантелеев, — и я сказал, что никогда не искал ее, что она, вероятно, только мешала бы мне. „Ах, что ты! Что ты! — воскликнул Евгений Львович с какой-то застенчивой и вместе с тем восторженной улыбкой. — Как ты можешь так говорить! Что может быть прекраснее… Слава!!!“».