Заложники страсти - [36]

Солнечные лучи, косо падавшие сквозь окно, согрели две фигуры, сжавшиеся под звериной шкурой. Диллон проснулся и удивился, до чего же крепко он спал – словно его опоили чем-то. Резко сев на постели, он откинул одеяло и застыл, увидев спавшую рядом женщину.

Она лежала на боку, подложив руку под голову. Дыхание ее было ровным и почти неслышным. Корсаж разорванного платья распахнулся, приоткрыв глубокую ложбинку на белоснежной груди.

Мгновение Диллон рассматривал ее в мягком свете утра. Темные, как ночь, ресницы резко контрастировали с бледной, полупрозрачной кожей. Носик был слегка вздернут, полные, четко очерченные губы слегка припухли. Губы, созданные для поцелуев. Воспоминание о вчерашнем поцелуе обдало его таким жаром, что он вздрогнул. Тихо выскользнув из-под одеяла, он пересек комнату и пошевелил поленья в камине, затем вышел в гостиную и позвал слуг.

Леонору разбудили приглушенные голоса. Плохо соображая, где она, минуту девушка лежала неподвижно. Пахло совсем не так, как в ее опочивальне. И кровать казалась совсем не такой мягкой, как у нее дома. Затем воспоминания нахлынули на нее. Она – в неприступной крепости Диллона Кэмпбелла, в самом сердце дикого Нагорья. Пленница.

Леонора села, откидывая с лица растрепавшиеся волосы. В эту минуту дверь распахнулась, и девушка увидела ненавистного горца, за которым шествовали несколько служанок.

Собрав вместе края разорванного корсажа, девушка успела заметить, с каким выражением смотрели служанки на смятую постель, и почувствовала, как румянец жаркой волной пополз по ее щекам и груди.

– Положите вещи миледи сюда, – приказал Диллон. – И оставьте нас.

Служанки подбросили в огонь дров, наполнили водой два таза из нескольких кувшинов и ушли. Молоденькая, сильно прихрамывавшая девушка задержалась в комнате, раскладывая женское платье.

– Может быть, мне помочь миледи? – застенчиво спросила она.

– Нет, Гвиннит, – резко ответил Диллон. – Тебе и без этого хватает работы. Леди вполне может одеться без твоей помощи.

– Но ведь я была служанкой у настоящей леди. Даме благородного происхождения трудно одеваться самой.

– Ты слишком добра, Гвиннит. Миледи придется управляться со своим туалетом без чужой помощи.

– Да, милорд. – Присев, девушка вышла из комнаты, передвигаясь неровной, затрудненной походкой.

– И помни, что, пока миледи находится в Кинлох-хаусе, – добавил Диллон, – с ней надлежит обращаться как с пленницей.

Девушка бросила взгляд на Леонору, затем снова посмотрела на Диллона. Она кивнула, прежде чем выйти и закрыть за собой дверь.

– Умывайтесь, – приказал он Леоноре. – Затем мы спустимся вниз и перекусим.

Не дожидаясь исполнения своего приказа, он склонился над тазом с водой и приступил к утреннему омовению.

Леонора стояла в другом конце комнаты, яростно глядя ему в спину. Как же она ненавидит его! Величайшим наслаждением для нее сейчас было бы окунуть голову Диллона Кэмпбелла в таз и держать до тех пор, пока он не начнет захлебываться и просить пощады.

Улыбка тронула ее губы при этой мысли. Месть, когда для нее наступит время, должно быть, будет так сладка. Да, она еще дождется момента, когда сможет отомстить ему.

Она продолжала наблюдать за ним, пока он умывался. Ее взгляд скользил по мускулам на его спине и плечах, отмечая, как они напрягаются и рельефом выступают от каждого движения. Как отличается тело мужчины от тела женщины… Сколько странной, неведомой красоты в этом теле… Это наблюдение возмутило ее, одновременно приведя в недоумение. Неужели она может предаваться подобным мыслям о неотесанном грубияне, который посмел увезти ее, оторвав от всего, что было дорого ее сердцу? О дикаре, который силой удерживает ее в своем логове…

Ожесточившись, она подошла к тазу с водой и начала умываться. Пока она плескалась, ее рассудок напряженно перебирал различные планы побега. Ведь наступит же в этот длинный день момент, когда похититель оставит ее одну, занявшись своим делом. Надо, непременно бежать, едва только такая возможность представится.

Диллон через голову натянул простую шерстяную рубашку, затем обул сапоги. Подняв глаза, он почувствовал, как уголки его губ приподнялись в улыбке. Из скромности Леонора накинула на себя льняную простыню и мылась под ее прикрытием. Опершись бедром о стол у стены, Диллон скрестил руки на груди, откровенно наслаждаясь зрелищем.

Ленты были развязаны, и шемизетка упала к ногам девушки. Он наблюдал, как она намылила тело, затем облилась водой, все время старательно прикрываясь простыней. Когда на пол упали и нижние юбки, Диллон заметил прекрасно очерченные стройные ноги.

– Держу пари, – нарушил он молчание, едва сдерживая смех, – не многим из ваших англичан дозволено было наблюдать то, что вижу сейчас я.

Она полуобернулась к нему, плотнее заворачиваясь в простыню. Он увидел, каким огнем запылали ее глаза, когда она поняла, что он следил за ней.

– На вашем месте английский джентльмен отвернулся бы, позволяя леди уединиться.

– Угу. – Его улыбка стала шире. – Англичане никогда не отличались сообразительностью.

– Вы заходите слишком далеко, Диллон Кэмпбелл. Я требую, чтобы вы вышли из комнаты и позволили мне одеться без вашей слежки.