Заложники - [136]

Идет женщина не быстро, возраст уже не тот. Запыхалась, пока поднялась на четвертый этаж. Глубоко дыша, постояла минуту перед дверью и лишь после того, как совсем успокоилась, повернула ключ. В прихожей привычно сунула ноги в шлепанцы, поправила перед зеркалом волосы, критически осмотрела себя. Показалось, что две морщинки, словно скобки обрамившие губы, стали порезче. Вообще-то кожа лица еще гладкая, щеки полные; как утверждают некоторые из подруг, она на редкость хорошо сохранилась.

Не задерживаясь больше, Антане Даргене вошла в гостиную. Ее встретил привычный спокойный взгляд Каспараса, его едва уловимая улыбка. Удобно устроившись в просторном плетеном кресле, он блаженно отдыхал, распахнув на груди желтоватую рубаху. Настроение беззаботное, даже немного озорное. Какие слова могли бы сорваться с его губ? Конечно, они соответствовали бы этому летнему настроению отдыхающего человека. Антане Даргене поставила пластинку, на которой Каспарас в свое время записал довольно веселый отрывок из романа Пятраса Цвирки «Франк Крук». В комнате зазвучал сочный колоритный, а на этот раз еще и игривый голос. Он всегда заливал сердце женщины волнующим теплом. Антане села в кресло, подперла рукой голову, ее влюбленные глаза вновь обратились к выполненному теплыми красками большому портрету мужа, висящему на стене. Иногда ей казалось, что губы Каспараса шевелятся, произнося те слова, которые звучали из колонок проигрывателя.

Сколько раз слышала она это чтение, давно и наизусть знала весь текст. Когда отрывок приблизился к концу, Антане поднялась с кресла и задернула оконные занавески. Как только голос умолк и диск перестал вращаться, она нажала клавишу видеомагнитофона. У нее было несколько кассет с разными пленками, но больше всего любила она короткий десятиминутный фильм, в котором оживали мгновения, когда они вместе с Каспарасом отдыхали в деревне, на хуторе у сестры.

В одно из воскресений к ним, в зеленый затишок на берегу озера, заглянул добрый приятель Каспараса инженер Бенас Арнашюс. Целый день снимал он их своим японским аппаратиком. А через пару месяцев, ко дню рождения, подарил Даргису эту маленькую память о прекрасных мгновениях лета.

Уже после смерти мужа Антане позвонила Арнашюсу по телефону и сказала:

— Я так благодарна тебе, Бенас, что Каспарас остался со мной. Разве могу я сказать, что он умер, если вижу, как он ходит, смотрит на меня, говорит, смеется…

Была, правда, в ее видеотеке и еще одна лента — копия фильма, главную роль в котором играл Каспарас Даргис. Изредка она просматривала и ее, однако не любила. Что-то раздражало и обижало ее в этом фильме. Жена актера не должна ревновать мужа, если он играет в спектакле влюбленного, целуется с другими женщинами. К этому она привыкла. Но в фильме «Осень беженцев» ей казалось, что Каспарас уже не играет, что он по-настоящему влюблен в свою молодую партнершу Иоанну Телксните. Трудно уловимая, едва заметная грань между игрой актера и настоящим чувством стиралась тут. Посмотрев эту ленту, Антане всегда расстраивалась и какое-то время сидела, обуреваемая неприятными, мрачными мыслями. В памяти воскресали отдельные эпизоды минувшего, таинственные телефонные разговоры Каспараса, его внезапные отлучки. Если бы не фильм, она, быть может, никогда и не вспоминала бы этого. Потому «Осень беженцев» затолкала в дальний угол шкафа, чтобы не попадалась на глаза. Ей хватало любительского фильма — тут Каспарас был будничен, но очень близок и мил.

Глядя на экран, Даргене никак не могла до конца отрешиться от странного чувства, которое всегда охватывало ее. Она видела, как Каспарас ходит, говорит, даже поет. Поблескивали живые глаза, ветер трепал красивые, тронутые сединой волосы, шевелились губы. Можно было заметить, как вздрагивают или напрягаются мышцы лица, взлетают брови, моргают ресницы. Казалось — еще мгновение, и покойный муж сойдет с экрана, послышатся в комнате его шаги, он встанет за спиной, нежно опустит руки ей на плечи, коснется губами ее волос. От этого ожидания Антане съеживалась, ее охватывал трепет, глаза закрывались. Когда через мгновение приходила в себя от этого пьянящего наваждения, в сердце оставался безотчетный вопрос: а может, это было на самом деле? Плечи еще продолжали ощущать прикосновение крепких, теплых пальцев, а если провести ладонью по волосам, почувствуешь, казалось, то местечко, к которому прикасались его губы.

Вечером, после заката солнца, Антане Даргене свершала еще один привычный и обязательный обряд. Она с нетерпением ожидала, когда совсем стемнеет. На стене гостиной уже белел опущенный полотняный экран. У противоположной стены, как нацеленная маленькая пушка, стоял на столике автоматический проектор для демонстрации слайдов. Антане благодарно думала о Каспарасе — вот ведь не пожалел денег, приобрел этот удивительный аппаратик! Словно предчувствовал, что вскоре он очень нужен будет его одинокой, скорбящей жене.

Антане всегда радовалась этим новомодным, дорогим игрушкам, умела ими пользоваться, а теперь, оставшись одна, не представляла себе жизни без них. Вся эта техника совершила чудо: не позволила Каспарасу исчезнуть после смерти, сохранила его живой образ, движения, заметила и запечатлела даже некоторые его странности. В квартире Даргене продолжал жить ее муж, актер Каспарас Даргис, разве что рукой не коснешься. Все остальное было здесь.