Заложники - [14]

Пэдди заговорил было, но умолк.

— Вы хотели что-то сказать? — спросила она.

— Я хотел спросить вас о том, что вовсе не моего ума дело, — ответил он. — А может, лучше и не стоит спрашивать. Я знаю, что вы ответите, поскольку захотите сохранить верность, а я, возможно, поверил бы вам или, возможно, не поверил бы. Так что, наверное, уж лучше нам постоять вот так и посмотреть на воду. Приливы будут сменяться отливами, а чайки будут кричать точно так же, что бы мы ни делали.

— Он не переменится, — сказала Бриджит.

— Знаю. Он человек твердый. Его время ушло, Бриджит. Нам нужна перемена. Всем необходимо чем-то поступиться.

— Знаю. Но мы не можем повести за собой сторонников жесткой линии. Они сразу назовут его изменником, а ему такого не перенести.

— Капитан идет на дно вместе с судном?

— Думаю, да.

Чайка взлетела над их головами и взмыла на ветру высоко в небо. Они оба смотрели ей вслед.

Бриджит подумала было спросить Пэдди, чего они дожидаются, только не была уверена, что он чего-то ждет, не то что Дермет. Стоит ли предупредить его? Наверное, он и сам об этом знает. Да и не нарушит ли она преданности Коннору, если придется сказать Пэдди что-нибудь, что пойдет тому на пользу? Наверное, ей вообще не следовало с ним разговаривать, исключая случаи, когда это неизбежно.

— Я должна идти в дом, — произнесла она.

Он улыбнулся, но дорогу не уступил, так что ей пришлось проходить, едва не задевая его. Она почуяла легкий запах лосьона после бритья, чистой ткани рубашки, которую сама стирала. Бриджит выбросила эти мысли из головы и вошла в дом.

Вечер выдался нудным и жалким. Коннор ходил взад-вперед, пока Дермет, потеряв терпение, не велел ему перестать. Коннор одарил его презрительным взглядом и продолжил мерить комнату шагами. Дермет подошел к Лайаму и поднял пистолет, держа его за ствол.

— Перестань! — сердито воскликнул Пэдди. — Мистер О'Молли будет делать, что ему говорят. Он не Бриджит и нервами своими владеть, как она, не умеет. Ему нелегко дается почувствовать себя не хозяином положения.

Коннор покраснел, однако не сводил глаз с Дермета, с пистолета, занесенного для удара над головой Лайама.

Лайам сидел не шевелясь, белый не от страха за себя, а от стыда за отца и от беспомощного гнева, вызванного тем, что мать удостоилась странной и двусмысленной похвалы. Сыновняя его преданность разлетелась в клочки. Мир вокруг, бывший и без того сложным, вмиг сделался непереносимым.

— Я иду спать! — выкрикнул Коннор таким голосом, что резануло слух.

— Хорошо, — отозвался Пэдди.

Дермет опустил руку.

Лайам вскочил на ноги:

— Я тоже! Папа! Подожди меня!

Бриджит оставили с Пэдди и Дерметом. Ей не хотелось находиться с ними, но она, подумав, решила, что будет лучше сейчас не идти за Коннором. Ему требовалось время собраться, прийти в себя, притвориться спящим, когда она придет. Ей нечего было сказать ему в утешение. Муж не нуждался в понимании, он расценил бы его лишь как жалость. Ему нужно уважение, а не дружеское участие; честь, верность и послушание, а не ранимость любви.

Она просидит в гостиной еще по крайней мере час, не произнеся ни слова, приготовит им чай, если они захотят, принесет, унесет, будет делать то, что велят.

Утро началось так же нудно, но без четверти десять Дермет вдруг встрепенулся, а еще секунду спустя Бриджит расслышала завывание мотора. Потом вой оборвался. Шон подошел к двери. Все застыли в ожидании.

Молчание сделалось таким тягостным, что было слышно, как трется о карнизы ветер, как стонут вдали морские птицы. Послышался звук шагов. Кто-то легкой быстрой походкой шел по дорожке к двери. Дверь открылась, и вошла Ройзин. Взглянула на Бриджит, на отца, потом на Пэдди.

Пэдди дал ей знак следовать за ним, и они вдвоем ушли в комнату Лайама.

Дермет беспокойно засуетился, стал крутить пистолет в руке, то и дело поглядывая на Коннора и на дверь. Коннор уставился на Бриджит.

— Я не понимаю, — прошептала та. — Может, какое-то послание?

— Может быть, деньги… — выговорил он одними губами.

— Откуда ей взять деньги?

— У партии, — выдохнул прижавшийся к родителям Лайам. — Они заплатят за тебя, папа.

Бриджит посмотрела на сына. Тоненький, очень юный… В солнечном свете, проникающем в окно, она увидела пушок у него на щеке. Лайам брился, хотя особой надобности в том не было. Ему страстно хотелось верить, что его отца любят, что партия уважает и ценит его, чтобы собрать сумму денег, какую потребуют. Бриджит же трепетала при мысли, что партия проявит политическую сообразительность, распознав ценность мученика… трех мучеников… четырех, если еще и Ройзин добавится.

«Господи, молю, не допусти, чтоб и ее! Зачем только Имонн ее послал, почему сам не приехал?!»

Дверь открылась, вышла Ройзин, следом за ней — Пэдди. Дермет устремил на него взгляд: в глазах стоял молчаливый вопрос. Коннор застыл. Казалось, вот-вот равновесия лишится.

Пэдди обратился к нему.

— Небольшое изменение, мистер О'Молли, — мягко заговорил он слегка хрипловатым голосом. — Один из ваших сподвижников, Майкл Адэр, перешел в лагерь умеренных.

— Лжец! — тут же выпалил Коннор. — Адэр ни за что не перебежит. Я его знаю.