Залог возможности существования - [40]

Утрата потребности - инструмент жизни. Если объективно возможности удовлетворения в сложившихся неизбежных для нас условиях нет, то только в поиске путей удовлетворения потребности мы приобретаем достаточный опыт “отказов”, боли, обнаруживающий нам объективную, практически затверженную, невозможность удовлетворения.

Только боль отказов, перевесив на весах наших чувств жажду, обнаруживает нам невозможность достижения нужного.

Тогда неудовлетворенность перестает быть сигналом удовлетворения. Перестает вызывать соответствующую данной потребности активность. Сама потребность перестает существовать как свойство, делающее существование без ее объекта невозможным и побуждающим к активности.

ОПРЕДЕЛЕНИЕ. УТРАТА ПОТРЕБНОСТИ. Утрата потребности - состояние человека, при котором существование без объекта потребности перестает быть невозможным, неудовлетворенность потребности перестает быть сигналом удовлетворения, перестает вызывать напряженность и соответствующую данной потребности активность.

Если утрата потребности совместима с жизнью, то мы становимся в человеческом плане несколько иной цельностью, изменяемся.

Отмирание потребности болезненно. Словами не производится. Его нельзя сыграть. До него приходится дожить. Но, когда потребность утрачена, утрачена и неудовлетворенность.

Освоенная практически невозможность - есть смерть потребности. Только со смертью потребности для нас пропадает возможность ее удовлетворить. Но это и конец страданию, вызывавшемуся ее неудовлетворенностью.

Так как объективные условия существования человека меняются и он меняет свои условия, то случается, что действительность диктует необходимость утраты той или иной потребности.

ПРИМЕР № 52. ТЫ ПОТЕРЯЛА ЛЮБИМОГО! Ты потеряла любимого!..

Можно маяться мукой потери, сохранив потребность в нем, то есть наслаждаться предвкушением, возможностью встречи.

Можно гордо или из трусости мучиться, или еще почему-либо “выкинуть его из головы”... Потребность от этого не утрачивается.

Человек приобретает способность демонстративно, обманывая себя, играть “новые” чувства, но сердце его остается занятым.

Неосознаваемая (иногда говорят “вытесненная”) неудовлетворенность потребности в нем отражается во всех твоих проявлениях.

Поведение чуть надтреснутое, вздернутое, истеричное.

Настроение ломкое, “ не слышится, не дышится”...

Меняется сосредоточенность, умственная продуктивность. Ни о чем не думаешь, просто голова какая-то тупая...

Просыпаться вдруг начинаешь в четыре, три, два часа ночи и, что с тобой, не понятно: “ Я о нем давно и думать забыла!”.

Пугаешься своего состояния как беспричинного.

Мысли какие-то навязчивые лезут.

Там колотится, здесь болит, тут переворачивается... “Может у меня рак?!”... “А может инфаркт?!”... “А может я с ума схожу?!”...

Приходят, наконец, мысли о смысле жизни.

“А чего они все, собственно, живут?! Чему радуются?! Зачем спешат!?”...

“А я зачем?!”

“Жить не хочется!”.

Всех этих незнакомых мыслей пугаешься. Пытаешься прогнать (хоть верней было бы искать ответы). Отвлекаешься навязчивостями и идешь лечить их к психотерапевту.

“Отогнать мысли”, вовсе не значит потерять потребность.

Это скорее значит запереть ей выход хотя бы в осознанную тоску, усилить напряженность неудовлетворенности, заставить ее тайно, подхлестывая или лишая сил, корежить нашу жизнь.

И в этом случае неудовлетворенность остается вызывающим соответствующие реакции сигналом возможного удовлетворения.

А обид-то сколько!

И гораздо реже боли утраты отдают то, что положено отдать боли.

Существует же предрассудок, что любовь бывает только однажды.

Ну, во-первых, очень часто любовью называют многократно предшествующие ей искренние влюбленности, которые в действительности только тренируют наши чувства. Научают открывать другого, а не выдумывать очаровывающий образ. Учат заниматься живым человеком, а не любованием собственной влюбленностью.

Влюбленности, будучи чувством к своему собственному чувству, тем не менее, и научают чувствовать и открывают глаза на мир. И подготавливают к неведомому, непременно обоюдному чувству двоих, любящих уже не только свою увлеченность...

К сожалению, часто любовью называют и истерическую игру и просто дружескую привязанность, и привычку не быть одной, и благодарное за что-то чувство.

Редко боли отдают то, что она сама требует.

От радости мы не прячемся. Но разве наша боль - не наша жизнь, нас растящая и в гораздо большей степени, чем радость?

Третий и настоящий путь, когда есть зачем, потеряв любимого, оставшись в живых, остаться жить!

И снова, снова мочь любить!.. Желать, переболивать потери и научаться не терять.

Третий путь требует в боли понять, что “это - навсегда!”

Иногда от этого совсем, казалось, расклеиться. Пылать в горячке, или крючиться в выворачивающих внутренности, похожих на истерику рыданиях... И вдруг - очнуться. Чуть не с досадой обнаружив себя живой. Неожиданно и впервые в жизни так подробно увидеть... Стекающую с утреннего листа, весь свет в себе отразившую, студеную каплю... То ли росы, то ли еще не осыпавшегося с ветки дождя.

Вдруг обнаружить: “Я - живая! А все-таки я - живая!”.