Я прошел на мостки, с которых черпали красную грязь, размотал шнурок. Чтобы не смотреть в головокружительную глубину расщелины, я уставился на небо, где за желтоватой дымкой водили хоровод тхуканские луны.
— Достаточно, — крикнула Фирюза. Я вытащил градусник, посмотрел.
— Тридцать восемь с половиной!
Дейнебка повела рожками:
— Периконцепционный профилактик проводиль, да-нет?
— Да конечно же нет! — раздраженно сказал армянин. — Разве они думают о чем-нибудь, кроме своей драгоценной грязи?
Тхуканец полиловел.
— Спектральный анализ делали? — спросила Фирюза, вглядываясь в очертания дальних склонов.
— Делали, — лицо тхуканца приобрело сиреневый оттенок. — Две полоски в нижнем секторе.
— Ну, милый мой, что вы от нас сейчас хотите! — армянин развел руками. — Чтобы мы сказали «да»? Фирюза, дорогая, ты как считаешь?
— Я, уважаемый Мастер звездных систем, вижу достаточно признаков. Обратите внимания, как набухли стенки обрыва и потемнел противоположный бугор.
— Меня тоже плюс, — подтвердила дейнебка. — Срокам нет противопоказаний?
— Полтыщи лет, — сказал тхуканец. — Луна еще не отделилась.
Дейнебка сняла очки, подкрутила окуляры и ткнула пальцем в небо.
— Один, двье, трен… двьендацать. Одну не хватать.
— Тринадцатая луна на дальней орбите, за горизонтом. Готова к уходу, — пояснила Фирюза.
— Нормально-нормально, — армянин почесал кончик носа. — Следующую консультацию полагаю провести на третьем месяце.
— Но… — начал тхуканец.
— Что?
— Мы не уверены. Комета прилетела из другой галактики. Все произошло так внезапно. Не успели замерить показатели газового хвоста, химический состав ядра…
— Поздно, — армянин похлопал смотрителя заповедника по плечу. — Залетели, дружок. В буквальном смысле этого слова.
В консульстве старший референт разбирал стопку документов. Увидев меня, он обрадовался.
— Андрей, передай карточку госпоже Фирюзе, пусть распишется на обороте. Ей не трудно, а нам одной заботой меньше.
Я повертел въездную карту: «Фирюза Рахматова, повитуха».
— Полезная у нее профессия, — сказал референт. — Договориться никак нельзя? У меня жене вот-вот рожать, а местным я не доверяю. Такой бойкий пацан получился — крутится, пихается.
— Фирюза — специалист по большим форматам, с людьми не работает, — объяснил я, стараясь подавить возникшее беспокойство. — Давно у вас ребеночек шевелится?
Референт поднял глаза к потолку, на лице его возникло мечтательное выражение.
— С четырех с половиной месяцев. О, извини, шеф вызывает.
Референт ушел. Я подвигал, рассматривая, карточки на столе, самого себя убеждая, что делаю это из пустого любопытства.
Надо же, ее действительно зовут Кэт.
«Возьмем четыре, — подумал я, незаметно пряча карточку в рукав. — Значит, три месяца у меня есть, чтобы найти работу и удрать с Тхукана. Опять же, неизвестный химический состав ядра. Беда с этими залетными кавалерами».
Я вышел на пыльную улицу Тхукан-сити, достал карточку. Адрес прописки… галактика… планета. Мы с тобой еще погрыземся, моя кысанька!
Дневное марево улеглось, небо сияло чистотой и прозрачностью. Я приложил ладонь ко лбу и долго смотрел в бестолковое небо Тхукана, где кружилось 12 лун и далекой звездочкой мерцала тринадцатая, готовясь уйти во взрослую планетную жизнь.
