Законы Красного моря - [23]

— Я не этому удивляюсь. Чтобы ты — и мечтала о тихих семейных вечерах?

— А вот мечтала, представь. Пока не увидела в эту пятницу, как он целуется с какой-то брюнеткой. Мне никогда еще парни не изменяли. Тем более с брюнетками.

— Нин, я тебя умоляю. Какое значение имеет цвет волос? Так, увидела ты их, и что дальше?

— Как что? — удивилась Нина. — По морде надавала, конечно. И ему, и ей. Половину ногтей своих гелиевых пообломала, — она продемонстрировала мне свои ладони. — Придется на коррекцию идти. Я на завтра отгул взяла, буду залечивать раны. Правда, не зря старалась. Подпортила этой мымре физиономию будь здоров.

— Да уж, дела, — вздохнула я. — А что он сказал по поводу… ну, насчет девицы?

— Ничего он не сказал. Да я и слушать бы не стала. Какая теперь разница? — уныло ответила Нина.

— Ладно, не переживай. Другого найдешь, еще лучше.

— Вот сижу и думаю, что надо менять свою жизнь. Может, начать с имени? Никогда не нравилось быть Ниной. Или хотя бы перекраситься. В рыжую, например. Одна моя подруга всегда говорила, что рыжим везет.

— Бред, — сказала я. — Это, конечно, твое дело, но у тебя очень красивые волосы. Натуральный пепельный цвет, многие женщины о таком мечтают.

— Тогда можно парик купить, — не унималась Нина. — Не понравится — сниму.

— Нин, успокойся. При чем здесь волосы? Парень тебя не из-за них бросил. И вообще, убери от меня это мороженое, я уже полпачки съела.

— Хорошо, — Нина послушно убрала остатки в морозильник. Мы немного посидели в молчании.

— Она красивая? — осторожно поинтересовалась я. — Ну, девица эта?

— Не Анджелина Джоли, — пожала плечами Нина. — Я бы сказала, ничего особенного. Ума не приложу, что он в ней нашел.

— Может быть, у вас были проблемы?

— Вроде нет. По-моему, это мои самые идеальные отношения. Были.

— Вы работали вместе?

— Нет, что ты. Он работает в мужском журнале, помощником главного редактора. Слушай, не хочу об этом больше говорить. Расскажи лучше ты, желательно что-нибудь позитивное.

— Позитивное? Хм, ну, я в Египет собираюсь. Через неделю.

— И я узнаю об этом только сейчас?

— Прости, все собиралась сказать, но ты же знаешь, как мы редко видимся. И путевку я купила всего несколько дней назад.

— Ладно уж, прощаю, если обещаешь оторваться там по полной. Может, и мне съездить погреться на солнышке? Надоели эти московские грязь и холод. Кстати, я тут заходила в твою комнату, за утюгом, увидела на кровати кучу обновок. К чему бы это?

— Да, я слегка обновила гардероб.

— Это называется слегка? По-моему, ты спустила на них весь свой годовой бонус.

— Нет, не весь, — я слегка покраснела. — Да и бонуса того было — кот наплакал.

— Одно из двух. Или у тебя новый мужчина, или ты получила повышение. Ставлю на первый вариант.

— И ты как всегда права, — скромно улыбнулась я. — Продвижение мне обещают уже почти год, а воз и ныне там. Чувствую себя переростком на этом ресепшн.

— Ну да фиг с ними, — махнула рукой Нина, — про парня расскажи. Красивый? Богатый? Откуда?

— Судя по фото, симпатичный. И, по всей видимости, обеспеченный. Он египтянин.

— Египтянин? Ты в своем уме?

— О боже, — простонала я, откидываясь на спинку стула, — как же вы все мне надоели этой своей реакцией. Про Саида знают мама, тетя, Маша, Кристина и теперь ты, а мой мозг уже почти взорвался.

— А на работе ты что сказала?

— Что еду в отпуск. Кому какое дело?

— Ну и правильно, зачем лишние сплетни, — задумчиво протянула Нина. — Не хочу читать тебе нотации, тем более что видимо тебе их уже и так прочитали, но все-таки будь осторожнее и не теряй головы.

— Есть, товарищ генерал. Головы терять не буду, паспорт из рук не выпущу, денег ему не дам ни под каким предлогом. Довольна? Кстати, поездку оплатил он.

— Смотрю, тебя основательно обработали, — засмеялась Нина.

— Куда уж основательнее. Все уши прожужжали.

Прошла неделя, показавшаяся мне бесконечной, и настал долгожданный день вылета в Египет. Я заранее упаковала чемодан, забрала в турфирме пакет документов и, получив последнюю порцию наставлений, наконец, отбыла во Внуково. Пройдя регистрацию, паспортный контроль и досмотр, я облюбовала небольшое кафе прямо перед выходом на посадку.

С Саидом мы регулярно обменивались смс, по прилету он должен был ждать меня в аэропорту. Я судорожно сжимала в руках чашку с кофе и оглядывалась по сторонам, будто кролик в ожидании удава. Купленная в последний момент книжка лежала рядом — сосредоточиться на чтении не получалось. Наблюдать за пассажирами, толпившимися неподалеку от выхода на посадку, оказалось куда интереснее, и это развлечение немного успокоило мои расшалившиеся нервы. Посмотрев на электронное табло, я убедилась, что отсюда в ближайшее время вылетают самолеты в Шарм-эль-Шейх и Хургаду, так что меня окружали одни курортники.

На их лицах было видно облегчение. Люди, отсидевшие в пыльных московских офисах сотни часов, наконец-то дождались шанса сбежать от наступающей зимы в пекло турецко-египетских курортов. Все они ехали вкусить теплого моря, жаркого солнца, бесплатного алкоголя по системе «all inclusive» и прочих радостей, доступных среднему классу два-три раза в год. Основную массу отдыхающих составляли семейные пары от тридцати до сорока лет, некоторые ехали с детьми. Почти все сжимали в руках пакеты с мартини и коньяком из дьюти фри, — видимо, отмечать начало отпуска планировалось уже в самолете. Кроме того, среди улетающих в Египет я с удивлением обнаружила несколько пар пенсионного возраста. Видимо, не все так плохо в нашей стране, раз некоторые пенсионеры могут позволить себе отдых за границей, даже в бюджетном варианте. Или им помогают дети? Два года назад в Италии я поразилась количеству пожилых туристов — на каждом шагу мне попадались бодрые пенсионеры в шортах и с камерами в руках. Как объяснил мой муж номер два, на Западе принято сначала делать карьеру и зарабатывать, потом обзаводиться семьями, затем растить детей, и только к шестидесяти годам, выплатив всевозможные кредиты, воспитав отпрысков и накопив внушительный счет в банке, отправляться путешествовать. Я тут же вспомнила, сколько русских пенсионеров регулярно роется в мусорных баках в поисках съестного… И стало очень обидно «за державу». Но может быть, и у нас не все так плохо?